— Да, мама.
— Твой отец был сильный мужчина.
— Когда-нибудь у меня будет ребенок, мама. Когда-нибудь…
Теперь у нее будет ребенок.
На город опустились ранние зимние сумерки. Она шла по замерзшим улицам и вспоминала этот разговор с матерью. Интересно, думала она с усмешкой, как повела бы себя мать, если бы она заявилась сейчас домой с таким известием. «Он ведь Слоан, правда, мама? Монфорд и Слоан. Ты спрашиваешь, кто такие Монфорды? Ну, это долгая история, мама… очень долгая история».
Проходя мимо скобяной лавки, она наткнулась на взгляд мистера Ральфа Месснера, убирающего с тротуара лопаты для чистки снега и санки, и хотя они не были лично знакомы, он смотрел на нее с нескрываемым интересом. Потом она обогнала Фрэн Уолкер, которая шла, глубоко задумавшись, глядя себе под ноги. Она окликнула ее: «Здравствуйте, мисс Уолкер». Но та только удивленно вскинула глаза, ускорила шаг и растаяла в темноте.
«Они знают, — ужаснулась Мар. — Они все знают и теперь будут наблюдать за мной и думать, какая я дрянь».
Она постаралась не думать о «них» — о Сэме и Колине Юстисе, мистере Месснере и Фрэн Уолкер — обо всех, кого она встречала раньше и кого могла встретить теперь. Она должна думать о Гае и о ребенке — ни о ком больше. Нет, она не была потрясена, не испытывала ненависти к Гаю, как, например, Сэм, не презирала его и не жаждала отмщения за содеянное им. И она знала почему. Знала, что в случившемся больше ее вины, чем его.
Когда она проходила мимо пушечных ядер и черной статуи солдата, из-за здания суда вышел на асфальтированную дорожку Берт Мосли. Он шагал, высоко подняв голову, полы его спортивного пальто были распахнуты. Он коротко скользнул по ней взглядом, хотел было пройти мимо, но потом раздумал.
— Миссис Макфай? — Шляпы на нем не было, и надо лбом развевались спутанные светлые кудри. — Я Берт Мосли… Помните? Мы встречались в церкви.
— О… Конечно, я помню.
— Я — адвокат Гая.
— Адвокат? — Она подумала о том, что у него очень самодовольный вид. — Не понимаю…
— Вы хотите сказать, что это не мой профиль? Да, я действительно никогда не выступал в качестве адвоката в уголовном деле. Мы с Гаем уже обговорили это, и все-таки он решил воспользоваться моими услугами.
— Вот как. — Ей вдруг показалось, что он смеется над ней… Что-то недоговаривает. Она чувствовала себя совершенно беспомощной под его пристальным, нагловатым взглядом.
— Вы идете к нему? — спросил Берт.
— Да.
— Вы возмущены? Потрясены?
— Мне кажется, — сказала она осторожно. — Мне кажется, что я его понимаю.
— Вы хотите, чтобы его оправдали?