А он нужен Мар.
— Из-за меня она пала так низко, — сказали губы.
Он не должен допустить унижения Мар.
«Относился к нему, как к собственному…» — сказал тогда отец. Гай вдруг понял, что ни за что не позволит Мар взять на себя хотя бы малую толику его вины. Никогда, никогда не будет она страдать из-за него, никогда он не позволит ей быть беззащитной и одинокой. Надо, чтобы она могла позвать его, когда ей потребуется помощь, а он мог прийти к ней, когда она его, наконец, позовет, чтобы стать отцом своего ребенка. Он должен получить свободу, но в его собственном понимании этого слова, должен сам добиться освобождения, поправ свою гордость и убеждения, которые он до сих пор лелеял.
«Я относился к нему, как к собственному сыну».
Старик засопел, сел на койку и заплакал. И Гай, глядя на это помятое лицо, на эти мутные выцветшие глаза, из которых текли горючие слезы, на эти шевелящиеся старческие губы, вдруг узнал себя. Наконец-то он все понял, ужаснулся и воскликнул: «О боже! О боже!.. Нет, нет, нет!» — Он встал и, не помня себя, закричал:
— Мне нужен Берт Мосли!.. Позовите Берта Мосли!.. Мне необходимо видеть Берта Мосли!
Он кричал, как безумный, а старик сидел и плакал. Наконец, приковылял Вилли и, испуганно чертыхаясь, спросил, что случилось.
Берт чувствовал себя так хорошо, как никогда в жизни. Ему хотелось смеяться, хотелось заорать во все горло, высунувшись из окна машины, или галопом помчаться по улице, на ходу пожимая руки и похлопывая по плечу всех без разбору. У него было желание напиться или немедленно переспать с Фрэн Уолкер. Правда, она начнет плакать и ласкать его, как маленького, — нет, сейчас ему нужно совсем другое. Он хотел действовать — драться или плыть в ледяной воде залива, или нестись со скоростью девяноста миль в час на несравненном «ягуаре».
«Здорово, черт побери!» — Он круто затормозил у гостиницы «Линкольн». На третьем этаже светились все окна — там до окончания суда будут жить присяжные заседатели. На втором этаже, где поселили представителей прессы, тоже кое-где горел свет, в коктейль-баре было шумно, играла музыка.
«Здорово, черт побери!» — Он выбрался из своего видавшего виды двухместного серого «плимута» и пошел по скользкой дорожке так стремительно, что полы его спортивного пальто широко распахнулись. Он прямо-таки ворвался в коктейль-бар, торопливо окинул взглядом помещение и испытал что-то вроде разочарования, причина которого ему самому была не ясна.
— К нему подошла Бетси, худая и явно уставшая.
— Хотите есть, мистер Мосли?
«Да, сэр, да, черт побери!.. Она больше не смущает его. Черт с ней! И пусть все катятся к черту!»