Берт Мосли имел лишь смутное представление о прошлом Шеффера, да и то основанное на слухах. Но ему было наплевать, он и этого-то не хотел знать. Он сидел рядом с Шеффером, ссутулив над стойкой бара мощный торс, и уныло жаловался на дрянную погоду и неизбежную скуку, которая каждый год наступает в Ист-Нортоне после курортного сезона.
— Что тебе надо сделать, — сказал Пат, — так это отправиться прямо к окружному прокурору и выкинуть вон этого умника Колина Юстиса.
— А что, и пойду, — согласился Берт, но подумал, что это его беспокоит не в такой степени, как Фрэн Уолкер, которая теперь избегает его, как чумного, так ничего толком и не объяснив. Решительно заявила, что к «Робинз нест» это не имеет никакого отношения. И он ей поверил. Может, тут замешан Гай Монфорд. Вообще, в последнее время Гай выглядит, пожалуй, несколько мрачновато. И кстати, не он один это заметил.
Миссис Клара Коффин была сегодня согласна с Бертом, хотя она объясняла такое настроение Гая тревогой за Лэрри Макфая. Ей показалось, что Маргрет тоже очень подавлена, и она пригласила ее на чай, где и пыталась отвлечь ее от грустных мыслей, однако безуспешно. Тогда она опять подумала, что и Гай мрачен, и миссис Макфай невесела, и Сэм Макфай не в себе, пьет без меры, и этим расстраивает сноху еще более, вместо того чтобы утешить ее.
В действительности Сэм и Маргрет виделись очень редко, хотя жили под одной крышей. Маргрет была замкнутой и необщительной. Сэм же большую часть дня проводил в больнице, кружа около комнаты Лэрри, а вечером садился за бумаги в своем кабинете, поэтому они не могли встречаться часто. В глубине души он злился на Маргрет, как всегда злился на Гая, не доверяя ему. Если бы Гай не был лучшим другом Лэрри, он давно бы настоял на другом лечащем враче. Если бы он не выпивал время от времени, когда у — него сдавали нервы, он давно бы высказал им, что о них думает. Сэм не понимал и не любил их. Иногда ему казалось, что он не понимает и себя самого.
А Нэнси Месснер не понимала Паркера Уэлка. Нэнси исполнилось восемнадцать. Это была честолюбивая, энергичная девушка, довольно хорошенькая и по-детски восторженная. Она начала работать у Паркера с шестнадцати лет, надеясь со временем стать известным репортером крупной газеты. Паркер учил ее писать. Замечания его были конструктивными. Платил он ей исправно. Но иногда смотрел на нее своими маленькими глазками так, что у, нее мурашки пробегали по спине. Как будто раздевает взглядом, думала она, хотя за все время работы он никогда не позволил себе больше, чем дотронуться до ее руки.