— Я отвезу тебя домой, — сказал он.
— Не стоит из-за меня нарушать свои планы.
— А я и не нарушаю. — Сэм выключил свет и последовал за мисс Кили по пропахшему рыбой узкому коридору, вышел на улицу и направился к своей машине, стоявшей на пирсе у консервного завода. Он открыл перед ней дверцу, и она сказала: «Спасибо, мистер Макфай». Потом он сел за руль и медленно поехал к дому, где она снимала комнату.
Она неподвижно сидела, прислонившись к дверце, пока он вел машину по извилистым улицам. Теперь им, в общем-то, нечего сказать друг другу, хотя около тридцати лет назад у него с мисс Кили был бурный роман. Тогда его только что выпустили из лечебницы, и он решил забыть умершую жену и навсегда выбросить из головы прошлое, занявшись восстановлением завода. Он нанял мисс Кили в качестве личной секретарши, хотя в то время не мог позволить себе иметь личную секретаршу, да, собственно, она ему и не нужна была. Но мисс Кили (тогда он называл ее Руфь), казалось, угадывала, когда ему бывало особенно худо. В то время была она привлекательной и неутомимой. Не позволяла ему пить, не покидала во время кризиса и последующей Великой депрессии, поддерживала его, когда завод погибал и когда к нему пришло, наконец, второе дыхание.
Эти шесть или семь лет упорной работы, насколько мог припомнить Сэм, были самыми плодотворными и счастливыми, исключая, конечно, три года семейной жизни, стремительно промелькнувшие и неожиданно оборвавшиеся, когда этот проклятый католик доктор Монфорд пожертвовал жизнью его жены ради спасения ребенка, которого он не хотел.
Весь день он упорно работал, и всегда рядом с ним за рабочим столом сидела Руфь. А вечером они ехали в коттедж, окна которого выходили на залив, и занимались любовью. Он чувствовал, как к нему начинает возвращаться покой, как загорается слабая искорка надежды на то, что жить все-таки стоит.
Но, видно, всему на свете приходит конец. Он чувствовал, что должен жениться на Руфь. Однако каждый раз, начиная серьезно думать о женитьбе, вспоминал свою жену и знал наверняка, что Руфь ее не заменит, несмотря на все ее добродетели.
Руфь это понимала. И Сэм понимал, что она понимает, хотя они не говорили об этом. Поездки в коттедж становились все более редкими, потом прекратились совсем. С годами «Руфь» превратилась в «мисс Кили», а «Сэм» стал «мистером Макфаем». Преданная секретарша и благодарный патрон. Теперь они вели себя так, как будто между ними никогда ничего не было.
— Как Лэрри? — спросила мисс Кили, не поворачивая головы и глядя в окно.
— Так же. — Хотя Лэрри было хуже и все знали об этом.