Они поехали по темной улице, и Гай, не глядя на нее, произнес:
— Хочется посмотреть, как теперь выглядит каюта «Джулии»?
— Гай…
— Мы должны поговорить.
— Хорошо. — Она замолчала и молчала всю дорогу до лодочной станции, молчала, когда он открывал скрипучую дверь и, взяв ее за руку, вел через темный ангар, а затем вверх по лестнице на палубу «Джулии» и вниз — в каюту. Она помнила их последний визит сюда, но теперь все было по-другому. Она сидела на узкой кушетке, курила и смотрела, как Гай зажигает печку и керосиновую лампу, как тени ходят по его лицу. Она была уверена, что этой ночью с ними ничего не случится. Они оба вполне владеют собой. Из-за того, что она носит под сердцем его ребенка, нежность в ней преобладает над страстью, и он, похоже, чувствует то же самое.
— Так о чем будем говорить? — спросила она наконец.
— Не знаю, Мар. Но ты не должна больше затягиваться. Это вредно. Я что-нибудь придумаю.
— Если бы я его не любила.
— Я знаю.
— Если бы я не хотела этого ребенка… Если бы была хоть какая-то надежда на выздоровление Лэрри… если бы, если бы, если бы… И ты ничего не придумаешь, потому что выхода нет. Никакого. Я уже не могу там бывать. По крайней мере, когда он в сознании. Я разговаривала с ним. Я говорю ему все. Но только когда он не слышит меня, понимаешь? Скоро и это станет выше моих сил, ведь мы никогда не обманывали друг друга и… ему становится хуже, правда?
— Мар…
— Ты опять увеличил дозу морфия.
— Мар, Сэм заходил ко мне сегодня. Он говорил с доктором Треливеном. В следующее воскресенье в церкви будут служить молебен за Лэрри.
— Медицина бессильна, и мы уповаем на Бога. Я не знаю, чем Он может помочь. Какое Ему дело до нас?
— Он думает о нас.
— Ты и сам в это не веришь. Тебе, мне, Сэму — не все равно. А вот Богу — не знаю.
— Если достаточно усердно молиться…
— А ты помнишь, когда ты сам в последний раз просил о чем-нибудь Бога? — Мар чувствовала, что подступает истерика. Она начала смеяться, повторяя: «Именно ты, именно ты!» Когда она, наконец, успокоилась, он повез ее домой под черным, усыпанным мириадами звезд небом.
— Дай ему шанс, — сказал Гай, провожая ее до двери.
— Ему?
— Богу.
— Сколько можно…
— Мы оба помолимся — в воскресенье Оба Вместе со всем городом.
— Гай, — сказала она. — Гай, а ты не думал, что… если Бог поможет Лэрри, то мы с тобой можем оказаться в аду? — Она снова засмеялась и вошла в пустой дом. Когда она включила свет, зашевелился на своей жердочке Питер. Она сказала: «Давай помолимся, Питер, давай помолимся».
Но Питер спал, и она не дождалась ответа.