Гай смотрел, как она вертит в руках рюмку, видел ее губы, склоненную голову и понимал, что она на пределе. Висит на волоске.
— Лэрри, — сказал он. — Он ждет тебя сегодня?
— Да.
— И ты, конечно, пойдешь?
— Да, сегодня я пойду.
— И если он будет в сознании, ты ему скажешь.
— Да, я скажу ему, потому что я люблю его, и я слабая женщина. Если я ему не скажу, то уже никогда не смогу смотреть ему в глаза. А после того, как родится ребенок, — и ему тоже. — Она долго и испытующе смотрела на него. Потом пришла Бетси, Гай заказал омаров и кофе и еще по одному коктейлю. Когда принесли омаров, они принялись за еду, перекидываясь ничего не значащими фразами.
— До того как я приехала сюда, — говорила она, ковыряя вилкой белое мясо, — я почти не ела омаров. Крабы с мягким панцирем и эти флоридские омары очень похожи на раков, но совсем без клешней… А моллюски…
— В штате Мэн они лучше.
— Омары — конечно.
— И моллюски тоже. В Мэне они мельче.
— Я никогда не была там. Дальше Бостона я вообще не ездила. Да и там-то — всего один день и одну ночь с очаровательным молодым доктором… Ну, и в Нью-Хавене, конечно, где я встретилась с другим доктором, который был старше, с жидкими усами и четырьмя детьми. Он сказал, что у меня чудесный таз и что потом я, вероятно, уже никогда не смогу иметь детей…
— Мар!
— А у медсестры были толстые ноги, и я подумала…
— Я люблю тебя, Мар.
— И я вернулась. Если бы не ты, я бы сделала это. — Она положила вилку. — Но ты сказал мне. Ты меня действительно любишь? По-настоящему?
— Да.
— А я тебя не люблю.
— Я знаю.
— Я говорила тебе — когда-нибудь, если смогу себе это позволить…
— Не думай об этом. Просто позволь мне любить тебя и заботиться о тебе. — Он положил свою руку на ее ладонь, безвольно лежащую на столе. Пальцы ее были холодны, и он вдруг подумал, что этот жест — всего лишь жест, и не более того. Он любит ее, и она беременна от него. Однако помочь ей он не может ничем.
Гай продолжал сидеть так, и рука его все еще лежала на руке Мар, когда он почувствовал, что за его спиной кто-то стоит. Он убрал руку, медленно повернулся и встретился с настороженными глазами Фрэн Уолкер. Она была бледна, а ее полные губы превратились в тонкую белую линию. Она ничего не сказала. Вдруг краска стремительно залила ее щеки, она повернулась и пошла с Идой Приммер к угловому столику.
Мар посмотрела ей вслед.
— Это мисс Уолкер?
— Да.
— Держу пари, что она влюблена в тебя.
— Ей только кажется, что это любовь.
— А теперь она возненавидит тебя.
— Ну почему…
— Ты хорошо ее знаешь?
— Она немного запуталась в жизни. И все же хорошая девушка.