Мистер Уолкер имел собственную небольшую лесопилку в Сагаморе, одном из многочисленных городков Индианы, где и жила Фрэн в большом каркасном доме на шести акрах неиспользовавшихся пастбищ. Миссис Уолкер умерла, когда Фрэн была еще совсем крошечной, поэтому она даже не помнила свою настоящую мать. Мачеху свою, однако, она помнила — маленькую женщину с поджатыми губами и худым лицом, буквально дрожавшую над своим мужем и домом, которым неожиданно завладела. Фрэн обожала отца и отчаянно старалась угодить ему. А поскольку он ничего не желал так сильно, как дружбы между дочерью и своей второй женой, она делала бесконечные попытки завоевать расположение новой матери. Однако ее проявления любви оставались без ответа.
Мачеха постоянно ревновала к ней отца и злилась, совершенно не понимая душевных порывов и поступков девочки.
Фрэн чувствовала, что из-за этого у нее развивается комплекс неполноценности. Пытаясь возвыситься в глазах собственного отца и завоевать хотя бы минутное восхищение мачехи, она стала выдумывать всякие небылицы о своих друзьях, о своих чувствах, о школе. Выдумки, однако, постоянно разоблачались, и в конце концов раздраженная миссис Уолкер настояла, чтобы Фрэн отправили в ближайший летний лагерь. «Там дают специальный почетный знак, — сказала она, — и если ты его получишь — все лето без вранья, — тогда мы будем уверены, что ты перестала быть лгуньей, и подарим тебе что-нибудь особенное».
— Мы подарим тебе пони, — пообещал отец.
Фрэн хотела пони. Но еще сильнее она хотела выдержать испытание. С огромным трудом через два месяца честности она, наконец, получила почетный значок и принесла его домой, крепко зажав в кулаке. Она не вынимала его из кармана, а ждала, ждала всю дорогу от станции, ждала, пока они пили в гостиной остывший чай, ждала самого подходящего момента, чтобы заявить о своей блистательной победе.
— Ну? — спросила, наконец, миссис Уолкер, когда чаепитие было закончено. — Ну, Фрэн?
— Я… — волнуясь все сильнее, она перевела дыхание, подыскивая нужные слова.
— Не скрывай ничего, Фрэн. — Мачеха обреченно вздохнула. — Мы знаем, что ты не получила значок, поэтому не имеет смысла лгать.
Фрэн открыла и закрыла рот. Некоторое время она сидела неподвижно, потом встала, вышла во двор и стала смотреть на зеленую траву, где должна была пастись ее лошадка. Она вытащила из кармана зеленый фетровый значок, нежно потрогала его пальцем и спрятала в саду под большим камнем. Она вернулась в дом и заявила: «Да, я не получила его». И мачеха сказала: «Ну что ж, по крайней мере, на этот раз ты не наврала».