Ну вот что, глупый ты дракон! Сию секунду прекрати ерзать, не то я тебе больше никогда не расскажу ни единой сказки.
Нет, ты ерзаешь.
А, обнимаешься? Тогда ладно, это можно. Жила-была девочка без памяти.
Жил-был дракон, который никак не мог вырасти.
Жила-была бабушка, которая не хотела говорить правду.
Жил-был болотный кошмар, который был старше мира и любил мир и людей, но вечно говорил невпопад.
Жила-была девочка без памяти. Стоп. Кажется, это уже было.
Жила-была девочка, которая не помнила, как потеряла память.
Жила-была девочка, за которой воспоминания ходили как тени. Они шептались, как привидения. И не давали взглянуть себе в глаза.
Жил-был человек в плаще, с лицом как у грифа-падальщика.
Жила-была женщина на потолке.
Жили-были черные волосы, черные глаза и яростный крик. Жила-была женщина с волосами как змеи, и она сказала: «Она моя!» – и повторяла это снова и снова. А потом ее забрали.
Давным-давно стояла где-то темная башня, которая пронзала небо и красила все в серый цвет.
Да. Это вся сказка. Это моя сказка. Я же не знаю, чем она закончится.
Жило-было что-то страшное в лесу. Или это лес был такой страшный. А может, весь мир был отравлен злобой и ложью, и чем раньше об этом узнаешь, тем будет лучше.
Нет, Фириан, конечно нет. Про злобу и ложь я тоже не верю.
Глава 21, в которой Фириан делает открытие
Луна, Луна, Луна, Луна, – пел Фириан, кружась и выделывая пируэты на лету.
Луна не выходила из дому две недели. Фириан был очень рад.
– Луна, Луна, Луна, Луна!
Танец завершился лихим пике, и дракончик опустился на ладонь Луны, балансируя на кончике когтя. Он низко поклонился. Луна улыбнулась, хотя на душе у нее было тяжело. Бабушка была больна и не вставала с постели. С того самого дня, как вернулась домой.
Когда пришла пора ложиться спать, Луна поцеловала Глерка, пожелала ему спокойной ночи и пошла в дом, прихватив с собой Фириана, которому, правда, запрещалось спать в постели у Луны, но он все равно спал.
– Спокойной ночи, бабуля, – сказала Луна, нагнувшись над спящей бабушкой и поцеловав сухую, словно бумажную щеку. – Приятных сновидений, – пожелала она, сама заметив, как напряжен ее голос.
Сян не шелохнулась. Она спала, приоткрыв рот. Даже веки не шелохнулись.
Ну а поскольку Сян была не в том состоянии, чтобы возражать, Луна разрешила Фириану лечь у себя в ногах, как в старое доброе время.
– Ой, как здорово-прездорово, – вздохнул Фириан, прижав передние лапки к груди и едва не лишившись чувств от счастья.
– Смотри, если будешь храпеть – спихну. Ты мне в прошлый раз чуть подушку не поджег.