– Ни за что не буду храпеть, – пообещал Фириан. – Драконы не храпят. Это я точно знаю. Или, может, маленькие дракончики не храпят. В общем, даю тебе слово Большущего-Пребольшущего Дракона. Мы – древний и славный народ, и наше слово нерушимо.
– Все ты опять выдумываешь, – сказала Луна, заплетая волосы в длинную черную косу и ныряя за занавеску, чтобы переодеться в ночную рубашку.
– А вот и нет! – запальчиво возразил Фириан, но потом вздохнул. – А может, да. Иногда мне так хочется, чтобы здесь была моя мама. Как было бы хорошо поговорить с таким же драконом. – Тут он спохватился и округлил глаза. – То есть с тобой мне, конечно, тоже хорошо, Луна-моя-Луна. И Глерк мне столько всего рассказывает. А тетушка Сян любит прямо как мать. Только все равно…
Он вздохнул и умолк. Кувырком занырнул в карман ночной рубашки Луны и свернулся там тугим горячим клубочком. Про себя Луна думала, что это все равно что сунуть в карман камень из очага – так же неудобно и так же успокаивающе.
– Ты настоящая загадка, Фириан, – тихо сказала Луна, кладя руку на чешуйчатую спинку и согревая пальцы ее теплом. – Ты моя любимая загадка.
Фириан хотя бы помнил свою маму. А у Луны были только сны. Да и могла ли она поручиться за их точность? Да, Фириан видел, как погибла его мать, но он хотя бы знал ее. А главное – мог любить свою новую семью всем сердцем, не задаваясь ненужными вопросами.
Луна тоже любила своих близких. Честно, любила.
Но ей столько всего хотелось узнать.
Вопросы роились у нее в голове. Она свернулась калачиком под одеялом и уснула.
Когда нарождающаяся луна вышла из-за оконной рамы и заглянула в комнату, Фириан уже храпел. Месяц лил в комнату свой свет, а ночная рубашка Луны начала обугливаться по краю. Когда же серпик луны коснулся противоположного края оконной рамы, дыхание Фириана язычком алого пламени лизнуло ногу Луны, оставив на ней ожог.
Девочка выдернула дракона из кармана и оттолкнула на край кровати.
– Фириан! – невнятно, полупроснувшись, пробормотала она. – Пошел ВОН!
И Фиран исчез.
Луна огляделась.
– Ой, – прошептала она. – Может, он вылетел в окно? – Она не знала. – Надо же, как он быстро.
Она прижала ладонь к ожогу и попыталась вообразить кусочек льда, который тает и уносит с собой боль. Очень скоро боль действительно прошла, и Луна уснула.
* * *
ФИРИАН ДАЖЕ НЕ ПРОСНУЛСЯ. Ему снова снился тот самый сон. Мать пыталась что-то ему сказать, но она была очень далеко, воздух грохотал и дымился, и Фириан не мог расслышать ее слов. Но прищурившись, мог разглядеть мать – она стояла вместе с другими магами из замка, и вокруг них рушились стены.