А впрочем… Ветер, и все тут.
А потом, месяц спустя, когда Луна с бабушкой пошли за грибами, девочка опять заметила, какой у той усталый вид, как она исхудала до прозрачности, с каким трудом дается ей каждый хриплый вдох и выдох.
– Я так за нее волнуюсь, – сказала она, когда бабушка не могла ее слышать. Слова застряли у девочки в горле.
– Я тоже, – ответила бурая белка, цветом в точности как орех. Она сидела на нижней ветке дерева, свесив острую мордочку, и понимающе глядела на Луну.
Луна только через миг вспомнила, что белки не умеют говорить.
А еще через миг она поняла, что звери заговаривают с ней не впервые. Так уже бывало. Она точно это знала. Только не могла вспомнить, когда именно это было.
Позже она попыталась рассказать о случившемся Глерку, но оказалось, что на этом месте в памяти у нее осталась пустота. Даже ради спасения собственной жизни она не смогла бы вспомнить, что с ней произошло. Она знала: что-то было. Но что – не помнила.
Так уже бывало, сказал голос у нее в голове.
Так уже бывало.
Так уже бывало.
Она знала точно, и знание это пульсировало в ней, мерно стуча, словно шестеренки часов.
Тропинка повернула за первый из холмов. Болото осталось позади. Старое фиговое дерево раскинуло ветви над тропой, словно приветствуя путника. На нижней ветке сидел ворон. Красивый, гордый, в блестящих, словно маслом смазанных перьях. Он посмотрел Луне прямо в глаза, словно ждал ее.
«Так уже бывало», – подумала она.
– Привет, – сказала Луна, глядя в его золотистый глаз.
– Кар-р, – ответил ворон. Но Луна была уверена, что это значит «привет».
И тут она вдруг вспомнила.
Накануне она ходила в курятник и принесла оттуда яйцо. Одно-единственное, потому что больше ни в одном гнезде не было. Корзину Луна с собой не брала, поэтому яйцо пришлось нести в руке. Не успела девочка дойти до дома, как почувствовала, что скорлупа яйца задергалась и перестала быть гладкой, ровной и теплой. Теперь яйцо было острым, угловатым и неприятно скреб лось у нее в руке. Это было уже не яйцо. Это был ворон, самый настоящий ворон, который взлетел, сделал круг у нее над головой и стрелой нырнул в крону ближайшего дерева.
– Кар-р, – сказал ворон. Точнее, должен был сказать, как всякий приличный ворон.
Но на самом деле он произнес другое слово.
– Луна, – каркнул он. И не улетел. Устроился на нижней ветке рядом с домом и весь остаток дня следовал за Луной, куда бы она ни пошла.
Девочка не знала, что и думать.
– Кар-р, – снова каркнул ворон. – Луна, Луна, Луна.
– Тихо ты, – шикнула на него Луна. – Я пытаюсь думать.