Проценко подружилась с группой физиков из Академии наук Украины, которые приехали измерять уровни радиации в зоне, и они наконец сказали ей правду. Части химзащиты под командованием генерала Пикалова продолжат пятимесячную кампанию по дезактивации улиц и зданий атомграда, но лишь для того, чтобы предотвратить дальнейшее распространение радиации[1166]. Правительственная комиссия подсчитала: чтобы город вновь стал обитаемым, только на очистку Припяти пришлось бы мобилизовать 160 000 человек[1167]. Расходы на такую операцию трудно было даже вообразить.
«Забудьте, – сказали ей физики. – В Припять вы не вернетесь никогда»[1168].
Добравшись незадолго до рассвета 26 апреля до места аварии, Сергей Янковский размышлял о том, зачем ему это нужно[1169]. Уже почти шесть лет он занимался этой работой, став к 30 годам старшим следователем прокуратуры Киевской области. Обычно он расследовал так называемые преступления против личности: изнасилования, нападения, вооруженные ограбления, самоубийства, убийства, а также случаи преступной халатности на работе. КГБ арестовывал людей за анекдоты про Брежнева, а неидеологическая преступность, согласно марксистско-ленинскому учению, оставалась наследием капитализма[1170]. Работы у Янковского было много.
Важной причиной насильственных и внезапных смертей была водка. Свадьбы и похороны часто заканчивались драками, поножовщиной, зимой мужчины часто засыпали на улице и утром их находили замерзшими, обычным делом были смертельные случаи на производстве. В одном колхозе на территории Янковского пятеро комбайнеров после обеда с водкой заснули на поле, шестой оказался более трудолюбивым, сел за штурвал и не заметил, как пятеро его товарищей оказались порубленными на куски ножами его комбайна. Только в 1981 году Янковский отправил 230 тел в морг.
Этой ночью в 2 часа Сергея разбудил телефонный звонок. Звонил его начальник Валерий Даниленко, заместитель областного прокурора[1171]. Через 20 минут он уже был у дома Янковского. Даниленко приехал на передвижной криминалистической лаборатории: напичканном приборами микроавтобусе с красно-синей мигалкой и сиреной. Пожар на Чернобыльской станции, сказал он, надо ехать проводить следствие.
Дорога за городом была практически пуста, они неслись по тихой сельской местности, только чернильные силуэты деревьев и опоры линий электропередач выделялись на плоском горизонте. Если навстречу ехала машина, водитель включал сирену. Ближе к Чернобыльской станции обогнали колонну пожарных машин, спешивших в том же направлении.