– Что между вами?
– Ничего.
Кветка немного передвинулась, чтобы оказаться прямо напротив, и пристально уставилась на сильно побледневшую Лизу.
– Что между вами было?
Та сильно навалилась на стол и недолго молчала.
– Не знаю, как объяснить. Что это было? Я часто теперь думаю что? Скорее всего, я его любила.
– Любила? Раньше? – уточнила Кветка таким скептическим тоном, которого сама от себя не ожидала. Она же не была жестокой – и вот, пожалуйста, довели. Но по-другому она тоже не могла – ей нужны были силы. Нужен пример, нужно доказательство, что это не глупость, что другие тоже готовы пойти на какие-то жертвы ради спасения неизвестных родственниц Ленки.
– Может, и сейчас люблю, – кивнула Лиза. – Но я выдавливаю эту любовь. Я с ней справлюсь. Давлю по капле, день за днем, раз за разом, когда вижу его с его бабами. Вычеркиваю. Забываю. Заменяю другими впечатлениями. Однажды от нее ничего не останется.
Кветка разжала кулак, вытирая мокрую ладонь о футболку.
– Ты была… с ним?
– Да. – Отрешенно кивнула Синичка. – Мы вместе… одновременно узнали физическую сторону любви. И еще раз, на следующий день… Мы были счастливы, знакомились с тем, что могут наши тела. Дарили себя друг другу. Стоили планы, – Лиза усмехнулась. – Так примитивно звучит. Но ведь правда – так и было. А следующим днем его вызвал к себе в город его отец. Я же всегда жила в загородном доме – что-то типа дачи, куда Пактокринские только на отдых приезжали. Коста собирался тогда к отцу, постоянно прерываясь и бросая вещи, которые собирал, чтобы меня поцеловать и обещал, что обо всем ему расскажет и все решит. Что мы обязательно поженимся и всегда будем вместе. Что он вернется через два дня, и мы никогда больше не расстанемся.
– Вернулся?
– Вернулся, – глухо ответила Лиза. – Через год. В компании друга и двух подружек. Он сказал мне всего одну фразу. «Привет, прошлое прошло». И все. Я еще не верила. Смотрела, думала, его заставили или еще что. Ему наврали, наговорили на меня. Но он же знал, что был у меня первым! Он не так глуп, чтобы верить наговорам. И запугать его бы не смогли – он не трус. Значит, сам решил. Сделал выбор. А потом эти его подружки. Меня раньше так не оскорбляли, они вели себя, будто об меня можно ноги вытирать. Такие гадости говорили, особенно когда заметили, как я на него смотрю. Знаешь, когда стоишь за его спиной и глаз не можешь отвести… Впрочем, это в прошлом. – Синичка опустила голову, пряча лицо, вдохнула и твердо продолжила. – А он меня не защищал. Морщился и махал рукой, чтобы я убиралась. А им ни слова…