– Неочевидные? Что это значит?
– Ну, в смысле не Нью-Йорк, не Париж…
Алекс честно пытался что-то вспоминать, в основном потому, что сам был заинтригован. Он, конечно, знал главное правило – всегда отвечать на их вопросы односложно и не сообщать никаких подробностей. Но с этой точки зрения ему было примерно наплевать.
– Ну хорошо. Мы подключим Интерпол, – резюмировал следователь, когда Алекс почти ничего не выдал.
Маме очень понравилось в Ломбардии. Она тогда даже что-то такое сказала… Алекс напрягался, морщил лоб. Это очень важно. Внезапное обретение, а может быть, и ключ. К чему-то. Не имеющему, впрочем, отношения ни к допросу, ни к тому, что случилось.
– К чему вы подключите Интерпол?
– К проверке этих адресов, городов.
– Проверке на предмет чего? Что-то я, извините, ничего уже не соображаю…
– Еще кофе?
– Вы меня так спрашиваете обо всем этом, как будто существует вариант, что мой отец может где-то скрываться. – Алекс тщательно подбирал слова.
– Мы ничего не исключаем.
– Но вы же знаете, что он застрелился.
– Но вы же уклонились от опознания.
Какой-то бесконечный смысловой тупик.
Алекс начал психовать.
– Нет, если надо, давайте прямо сейчас поедем в морг! Плевать. Я опознаю и сделаю все, что нужно. Вызывайте машину, поехали!
Следователь подался вперед и понизил голос:
– Это могут быть муляжи любой степени реалистичности. Вы недооцениваете возможности этих людей.
Его поза, его глаза, нездоровый свет – галогеновый, доисторический; то, что он говорит; Алексу стало плохо. Впервые.
Допрос на этом закончился. Не то чтобы его пришлось прекратить, просто спрашивать, похоже, было толком не о чем. Уже давно.
– Не уезжайте из Москвы. Я намерен еще раз с вами встретиться, когда мы получим все заключения, но пока точное время и дату назвать не могу, – говорил следователь. – Если у вас на руках национальный паспорт, то заграничный я бы пока оставил у себя.
– Зачем?
– Процессуально вы не обязаны, но это моя просьба.
– В таком случае моя просьба – чтобы мои документы оставались со мной. – Алекс поднялся.
– Хорошо, – неожиданно легко согласился следователь.
Он все-таки явно не понимал, что со всем этим делать.
Вдруг изловчился и пожал Алексу на прощание руку, что окончательно убедило, что спать в камере не придется.
А где придется?
Сжимая в руках повестку или пропуск, что это, – бумажку, чтобы выйти из здания, Алекс пошел по коридору, дошел только до автомата с кофе, принялся искать в карманах российскую мелочь. Потом сел на скамейку рядом. Понадобится много усилий, чтобы подняться.
ALEX: хорошая новость я буду ночевать не в камере