– Все это я знаю и без ваших объяснений. За что вы со мной так поступили? Неужели нельзя было посвятить меня в этот план? – у нее на глаза навернулись слезы. – Вы говорили, что верите мне. Но это была ложь. Как и все остальное. И вы меня предали.
– Нет, это не так. Но мы с вами очень плохие актеры. Вы же помните, как мы неубедительно играли роли жениха и невесты перед моим отцом, – невольно улыбнулся барон.
– Причем тут эта глупая афера? Не заговаривайте мне зубы!
– Полина должна была поверить, что я погиб, и только вы могли убедить ее в этом.
– Значит, ради того, чтобы Полина поверила в вашу гибель, вы заставили меня корчиться от боли на ступенях вашей фамильной усыпальницы? И вы за всем этим наблюдали со стороны?
Девушка резко поднялась, Генрих встал и подошел к ней.
– Нет, я не наблюдал за вашими страданиями. Я знаю, что вы пережили.
– Знаете?! – она снова дала барону пощечину. – Знаете, что я искала смерти? Знаете, что такое жить с постоянной болью в сердце? Знаете, что я безвозвратно изменилась? – она отвернулась и со злостью вытерла слезы. – Ладно, к этому вернемся позже.
Екатерина сердито ходила по комнате, как дикий зверь, запертый в клетке.
– Вы любите Полину? – резко спросила она.
– Нет, и никогда не любил.
– Так зачем вы ломали передо мной комедию?
– Я думал, вы возненавидите меня или хотя бы сильно рассердитесь, и это смягчит известие о моей гибели.
– Железная мужская логика! – она метнула на Генриха гневный взгляд. – Вы же знали, что я испытываю к вам. И тем не менее заставили меня ревновать и сходить от этого с ума.
– Я не хотел, чтобы вы ревновали. Я надеялся, что мы отдалимся.
– А не проще было посетить девочек мадам Лулу? – сарказм Екатерины был беспределен. – И рассказать мне все в красках?
– Возможно, но я не животное.
– Нет, вы не животное! Вы – бессердечное чудовище!
То, что он никогда не любил Полину, было поистине целебным бальзамом на истерзанное сердце. В глубине души девушка всегда это знала. Не мог он любить такое чудовище, но желать Полину вполне. Мужчины такие странные, не могут устоять перед красивой женщиной и ее чарами. Екатерина безумно ревновала Генриха. Да, фон Берг редкостный негодяй, но она его любит. И так будет всегда, несмотря ни на что. Девушка судорожно вздохнула и сердито встряхнула головой:
– Пойдемте на улицу – мне не хватает воздуха.
Барон бросил на стол ассигнацию, и они вышли из ресторана. Яркий свет ослепил после полутемного помещения. Девушка невольно зажмурилась, а потом быстрым взглядом окинула улицу – она привыкла, что за ней постоянно наблюдают. Конечно, теперь этого нет, но она сделала это инстинктивно.