Поднялся переполох и в домах напротив, заметались тени на снегу. Прибежало еще несколько человек.
В окнах соседних домов, на вторых этажах, замаячили женские головы, закутанные в пестрые платки наподобие испанок. Всюду по соседству зажегся свет. Пронесся слух, будто иностранка вскрыла себе вены на руках. Вскоре прибыла белая карета «скорой помощи», из ближайшей больницы. Кто-то вызвал полицию. Вся улица была освещена. Прибыл и сам шеф полиции Милл-Хилла, известный любитель игры в гольф; его мотоцикл заносило на снегу.
Но оказалось, тревога была совершенно напрасной.
Сержант, вбежавший в дом, через несколько минут появился на крыльце и стал успокаивать собравшуюся кучку народа. Никакого покушения на самоубийство не было! Какой вздор! Просто вода с чердака, где обыкновенно в Англии находится цистерна, через лопнувшую трубу протекала в спальню иностранцев. Иностранка испугалась, что вода испортит мебель домовладельца, и кинулась на чердак со свечой в руке, чтобы закрыть кран, и в темноте распорола руку о какой-то гвоздь. Этот иностранец настолько безрукий, что не может воду в доме перекрыть. А водопровод в Англии перекрывается перед домом, рядом с садовой калиткой. Этот поляк, сказал сержант, как и все перемещенные лица, такой ученый, а не в состоянии перекрыть водопровод. На чердак к ним надо подниматься по стремянке. В доме горит всего одна электрическая лампочка. Ключ, которым закрывается водопровод, огромный, как лом, а эти иностранцы понятия не имели, где его держат в доме. (Водопроводные трубы в Англии не замурованы в стены, а пущены снаружи, как и желоба, но иностранцам это невдомек. Когда выдается особенно морозная зима, они лопаются, точно хрустальные.) Иностранец ничего этого не знает и будит соседей.
После того, как эпизод был исчерпан, люди стали расходиться, но поскольку почти все прибежали без шапок, то в толпе слышалось громкое чихание.
Иностранец тем временем, точно оглушенный, стоял, прислонившись к косяку, на свету и тяжело дышал. Люди с любопытством наблюдали, как его жена, приблизившись, гладила его по лицу и тихо приговаривала. Он что-то отвечал одними губами, и если бы соседи могли понять, они бы услышали, как он говорит: «Я больше не могу так жить, Надя. Не могу. В этом мраке, когда вокруг нас столько людей, мы совсем одни. Я не могу больше выносить это одиночество. Ты должна меня оставить. Спасайся».
Стоявшие вблизи были поражены: пока женщине перебинтовывали руку, она улыбалась, спокойно. Рану быстро перевязали, но за все время иностранка не пролила ни единой слезы. Карета «скорой помощи», пустая, вслед за тем уехала. Сержант Вилл, шеф полиции Милл-Хилла, убеждал небольшую группу окруживших его людей, что не следует избегать этих поляков. Никакого покушения на самоубийство не было и в помине. Оба они очень любезны. И бумаги у них в полном порядке. А угля у них нет и денег, по всей видимости, тоже. Иностранец остался без работы с тех пор, как майор закрыл школу верховой езды. А живут они в Англии уже пять лет. Сам он какой-то бывший офицер. Воевал на стороне Англии. Так что с ним все в порядке.