Это было бы ужасно и низко.
Если застрелиться где-нибудь за городом, во время прогулки, в рощице, то глупо, приставив револьвер к виску, произносить фразу, с которой его любимый француз, маршал Ней, обратился к солдатам, глядя в лицо смерти. Глупо командовать самому себе. Глупо после стольких совершенных самоубийств еще раз разыграть подобный фарс. К тому же, даже если бы он заблаговременно освободил карманы, если б не оставил ни единой бумажки, если б уничтожил всякие приметные детали на одежде, полиция все равно сразу бы установила, кто он и что. Но тем не менее, возвратившись около полуночи домой, он, сидя в полном одиночестве, без конца повторял, что это нужно, нужно, что он должен, должен покончить с жизнью до приезда Ордынского. Напрасно ждать чего-то и откладывать. Потом будет еще хуже. К такому выводу пришел он в сентябрьские дни после всего, что прочувствовал в этом доме. И самым тяжелым было ощущение, что он быстро стареет и через год-другой совсем состарится.
На той неделе пришли три телеграммы от Ордынского. В первой тот сообщил, что возвращается только в начале октября, затем — что приедет в середине месяца. Наконец, в третьей была указана точная дата его приезда в Лондон — восемнадцатое октября. Значит, надо было к этому сроку освободить квартиру. В те дни Репнин стал ездить на побережье, совсем неподалеку от Лондона, и продолжал свои странные поиски. Однажды под вечер начал накрапывать первый осенний дождь. Он застал Репнина в маленьком курортном местечке, уже полупустом. Он хорошо знал здешние места. Вдоль берега, словно на параде, выстроился длинный ряд отелей, а перед ним по крутым уступам спускался вниз, к морю, запущенный, но красивый парк. У самого моря, вдоль отмели располагались купальни, с собственными отгороженными участками пляжа, кабины, небольшие ресторанчики и даже лодки и шлюпки, привязанные к берегу. Под высоким известковым обрывом, в конце гостиничного парка было совсем пусто, и несколько лодок лежали уже вытащенные на сушу.
Последние влюбленные пары отдыхающих в полумраке отправлялись в них на прогулки.
Достаточно было лишь, дождавшись полуночи, когда стемнеет, оттащить по песку одну из лодок на воду, взять весла, немного отгрести от берега и навсегда исчезнуть во мраке. Никто ничего не услышит и не увидит. Только следует предварительно набить карманы галькой, надеть рюкзак, тоже наполненный камнями, и встать во весь рост. На корму, в темноте. Револьвер у него имелся. Спокойно нажать на спуск, и все будет кончено в одно мгновение. Даже выстрел наверняка никто не услышит. Море будет плескаться о берег. А рыбы и всякие морские твари завершат остальное.