— А вы и не догадались? Я ждала вас на дороге, знала, что вы проедете мимо. Ждала пять часов и прождала бы еще пятнадцать.
Меня забавляло, что он так злится. Он страшно злился, лицо у него покраснело, и, не находя других слов, он продолжал хамить:
— Погоди, ты еще обожжешься. Уж я-то понял в чем дело. Ты что ж, простачка на шоссе ловишь?
Бедняга, он не мог простить себе, что упустил такую прекрасную возможность. Я посмеялась при этой мысли, но тут шлагбаум поднялся, и я покинула мотоциклиста. Некоторое время он старался догнать меня; на шоссе было пусто, и я даже подумала, не помахать ли ему на прощанье носовым платком, но мне стало лень искать платок. Потом я приехала в Эстергом, поколесила немного по городу и зашла в какую-то кондитерскую с садом, где долго и без всякого удовольствия ела мороженое и ругала себя за то, что так глупо сбежала от Иштвана Сабо. Пожалуй, неплохо было бы, если бы тут со мной оказался сейчас человек, с кем можно поболтать или хоть помолчать, на худой конец. Близился вечер, народу в саду, прибывало; конский каштан и липа давали приятную тень. За столиками сидела почти сплошь молодежь — юноши, студентки, возвращавшиеся с работы девчонки, среди которых было много дурнушек, толстых, неуклюжих, неряшливых, но все они отличались большой самоуверенностью и беззаботно веселились, довольные тем, что могут провести свободное время с друзьями, и только я сидела одна; парни постепенно перетащили к себе все стулья от моего столика. Посетители ели пирожные и мороженое, потом запустили проигрыватель, и начались танцы. Музыка была плохая, унылая, но молодежь усердно танцевала, смеялась, — все веселились, а мне казалось, будто я барахтаюсь в реке глубоко под водой с открытыми глазами и вокруг плавают рыбы. Я их вижу, могу к ним подплыть, но зачем? Ведь это рыбы, а они мне совершенно безразличны.
«Интересно, что сейчас делает Иштван Сабо? — подумала я. — Наверно, вернулся в деревню, переоделся и поехал на Дунай поработать веслами, как он говорил. Но сначала дядя Морж и мальчишка-механик многозначительно на него посмотрели, и он сразу покраснел. «Скорая победа», — сказал, должно быть, дядя Морж или мальчишка. Но Пишта только отмахнулся от них, сел на мотоцикл и…»
Дальше этого моя фантазия не шла. Как я ни старалась представить себе Пишту и вообразить, что он сейчас делает, это мне не удавалось.
«Да, верно, танцует с одной из таких вот девчонок где-нибудь на берегу Дуная и морочит ей голову, — в конце концов подумала я. — А впрочем, это его дело». И, сев в машину, я поехала дальше.