Когда я повернулся к ней, наши взгляды встретились, она слегка наклонила голову, но глаз не отвела. Собака находилась от меня шагах в пятнадцати — двадцати, не больше, и настороженно следила за мной, наполовину скрытая зарослями орешника. Я разглядывал ее, потом свистнул, пощелкал пальцами, подзывая, она не шелохнулась, и тут я понял, что это не собака, а волк.
Даже не знаю, как я догадался. Корпуса зверя я еще не видел, только голову и плечи, серовато-коричневая шерсть его свалялась, он был тощ и космат, ростом — поменьше крупной овчарки, — вернее, не меньше, а как-то коренастее. И только шея — да, именно массивная шея, незаметно переходящая в туловище, — навела меня на мысль, что передо мною волк.
Мы глядели друг на друга.
Казалось маловероятным, что в Венгрии еще остались волки, хотя нет сомнений, да и книги по природоведению подтверждают это, что в соседних с Карпатами горах они еще водятся и оттуда могут забредать к нам. Я с любопытством разглядывал его: странный зверюга.
Есть в его глазах что-то неприятное, — а может, это только кажется, когда подумаешь о последствиях, столкнувшись с ним на воле.
На мгновение мне почудилось, что волк подстерегает меня. Поджидает, и, может быть, уже давно.
Никогда не слыхал, чтобы волк в одиночку среди бела дня нападал на человека. А если и приходилось слышать, то это больше смахивало на выдумки и бахвальство. Однако вот он, волк, стоит, уставив на меня взгляд, изредка отводя его в сторону — видно, не так-то легко дается ему этот поединок. Однако чуть погодя его глаза вновь упрямо устремляются на меня.
Уж не боится ли? Не похоже. Повернувшись на стволе вполоборота, я слепил снежок и нацелился в него. Он настороженно следил за каждым моим движением. Когда я кинул снежок, он слегка припал на передние лапы, но не двинулся с места. Явно рассчитал, что я промахнусь: даже не повел глазами в сторону кустов, куда упал снежок, продолжая неотрывно смотреть на меня, и только издал глухое рычание.
Я резко вскочил, внезапно почувствовав, что в следующий момент он бросится на меня. От этого движения волк едва заметно отступил.
Я не мог представить себе, насколько он меня боится. Находясь немного выше его по склону, я сделал резкое движение в его сторону, без всякой определенной цели, просто по внезапному импульсу: казалось естественным, что зверь отпрянет.
В самом деле, он не остался на месте, попятился. Однако не отпрыгнул, а нехотя отполз, и притом всего на несколько шагов. Когда я остановился около того куста, откуда он перед тем возник, нас разделяло не более пяти шагов.