Дидиан одарила меня удивленным взглядом:
– Я запомню эти твои слова, Бастинда, и повторю их родителю, когда он в очередной раз станет поносить нашего малыша.
– Пользуйся на здоровье. – Я потянулась в своем кресле. – Чем займемся? Раз чтение нас не интересует, предлагаю привести себя в порядок и прогуляться на балюстраде.
– Я встретила там сегодня Патрика лорда Уолеса…
– Она покраснела? – оживился Болтун. – Точно покраснела! У нашей боевитой госпожи чувства к твоему красавчику?
– Думаешь, Патрик бродит там до сих пор? – спросила я Дидиан, поднимаясь. – В любом случае, если мы встретим его, то будем во всеоружии.
Следующий час мы занимались приятными девичьими делами: потрошили дидиановы сундуки с приданым, буквально купаясь в разноцветном шелке, расчесывали ее волосы драгоценными гребнями, закалывали локоны сотнями шпилек.
– Тебя тоже надо приодеть, – решила леди-коннетабль, любуясь собою в зеркале.
Полюбоваться, к слову, было на что. Платье я ей выбрала лазоревое, с чуть более светлым атласным лифом и квадратным глубоким вырезом. Шея Дидиан, и без того длинная, стала изящно-бесконечной, а ложбинка между грудей, которую обеспечил плотный и жесткий лиф платья, манила даже Болтуна.
По крайней мере, что-то такое он болтал у меня над ухом, пока я застегивала на шее Дидиан ониксовую треугольную подвеску.
– Это же герб ван Хартов?
– Подарок жениха.
Я неловко дернула цепочку, отчего леди взвизгнула, но не пошелохнулась.
– Воинская выправка, – похвалила я Дидиан. – Прости мою неловкость.
– Дело житейское, – ответила она, а потом быстро спросила: – Гэб тебе неприятен? Подожди, Бастинда. Ты сейчас ответишь – «нет, с чего бы это», а я обижусь на ложь. У тебя за время нашего знакомства могло создаться впечатление, что я – наивная дурочка. Оно в корне неверно. Есть уйма вещей, в которых я ничего не понимаю, – какие-то дамские премудрости или флирт. Но то, что касается слов, тона, которым они сказаны и выражения лица во время разговора, я считываю без труда. Я, знаешь ли, командир, и всегда должна знать или догадываться, о чем думает другой человек.
Я вспомнила, с каким подчеркнутым уважением ведут себя с леди-коннетабль ее подчиненные, и решила, что она не хвастается и не преувеличивает.
– Я ненавижу твоего жениха. Я боюсь Гэбриела ван Харта и не доверяю ему. Если ты читаешь людей как раскрытые книги, ты должна это недоверие разделять.
Застежка наконец защелкнулась, и я опустила подвеску.
– Раз мы с тобой подруги, – Дидиан развернулась ко мне, даже не взглянув в зеркало, – я тебе скажу: Гэб вовсе не такой, каким может показаться. Иногда он груб, иногда слишком расчетлив, но благороден и добр.