К ним присоединился кто-то еще. Народ зашумел, и вскоре неуверенный гул перерос в откровенное народное ликование. Почти все взорвались аплодисментами.
– Просто фантастика!
– Нет, это ж как так-то вообще?!
– Они разбили мое окно!
– Вот это постановка!
– Как вы смогли?!
– Мы позаимствовали некоторые технические приемы из-за рубежа, – громко признался один из членов съемочной команды.
– Должны были предупредить!
– Как фильм будет называться?!
– Сколько бюджет?!
– …мы гнались за созданием максимально правдоподобных условий, и реалистичная реакция случайных прохожих нам была крайне важна. Но ведь никто не пострадал, да…
Я почувствовал, как меня загородили собой от взглядов тройка сосредоточенно сопящих рабочих. Под прикрытием экстатичного гомона толпы меня осторожно подхватили и с кряхтением потащили в павильон вслед за остальными, гуськом следующими друг за другом членами команды, руки которых оттягивали носилки с актерами, что не желали переставать играть. Рядом с ухом зашуршали, и через пару мгновений мою шею остро кольнуло иглой.
Первым придти в себя предприняло попытку обоняние, среагировав на запах сырой рыбы, ржавчину и скипидар. Меня будто покачивало. Но буквально мгновение спустя я вновь ощутил под ухом колющее прикосновение. Тьма с готовностью сглотнула меня обратно.
Глава 29. Реестр Нежелательных Будущих Граждан
Я не был уверен, что мои глаза открыты. Смыкание и размыкание век не меняло ровным счетом ничего. Облокотившись на руку, чтобы подняться, я скользнул локтем по обнаженному бедру. Голый. Стояла давящая тишина. Прибегнув к алиеноцепции, я ощутил суеверный ужас. Я был нигде. Стены отсутствовали, но мне отчетливо мерещилась их удушающая близость. На расстоянии вытянутой руки интуитивно чувствовалась сплошная преграда. Но, протянув ладонь, я зачерпнул пальцами воздух. Да, здесь он был точно, ведь я дышал. И в животе голодно урчало. Мои руки вскинулись и бегло ощупали лицо. Я ведь жив?!
– Эй! – выкрикнул я в темноту, поморщившись от гулкого эха.
– Ты жив, – раздалось со всех сторон. На одной из стен, позади меня, вспыхнуло шипящее изображение. Трансляция шла из чрева цифрового видеопроектора, чей объектив угадывался в толще противоположной стенки. Помещение озарилось скупым светом. На первый взгляд, я был заключен в каменной штольне, площадью не более десяти квадратных метров. Наскальная цифровая живопись шевельнулась. Надо мной нависал скрючившийся человек в кресле. Колени и локти остро выпирали через костюм, голова была склонена набок.
– Это не лимб, – послышалась вялая усмешка, – а всего лишь изолятор. Прошу прощения, что не было возможности… вмонтировать сюда экран домашнего кинотеатра… так как есть небольшая вероятность, что прежде, чем дослушаешь… ты непременно воспользуешься брешью в стене…