— Смотрите телевизор вечером, все будет в ажуре, — подмигнул обнадеживающе Михайлову Скудынь и улыбнулся.
— Иди уже, а то выкину вслед за Танцоровым, — бросил ему Михайлов, видя, что уходить Скудынь не торопится.
— Лечу, лечу, — сказал Скудынь, снял со своего стола дипломат и направился к двери. Когда Скудынь, наконец, ушел, Михайлов смог обратиться к делам.
Три смерти. Три совершенно одинаковых смерти. Правда, все трое скончавшихся разные люди. Вряд ли они даже были знакомы, хотя в таком маленьком городке всё возможно. Чихнешь на одном краю, «будьте здоровы» скажут на другом.
Кто был первым? Продавец из антикварного магазина.
Вторая жертва — служащий одной из контор.
Личность последнего еще не установлена.
На месте совершения первого убийства (убийства?) ничего обнаружить интересного не удалось. На месте второго — тоже. Возле третьего трупа — неподалеку от него — непримечательный калейдоскоп. Никакой зацепки. Все произошло в разных местах города, далеко от шумных брожений толпы, с людьми самыми заурядными, так называемыми «серыми мышками». Итак, если был преступник, то личность его установить невозможно. Нельзя также косвенно определить его вкусы и привычки. Это было какое-то бестелесное создание, не приминающее травы, не оставляющее запаха, не курящее во время совершения преступления и мало бросающееся в глаза. Прямо какое-то ужасное млекопитающее. Мистика! Но если попытаться обобщить факты?
Петр Еремеев. Сорока семи лет. Женат, взрослые дети. Живут отдельно от родителей. Имел, наверное, неплохую копейку, работая продавцом антикварного магазина. В магазине, по свидетельству сослуживцев, отличался прилежностью, умел привлечь покупателя. Обычно в дни его работы товара продавали намного больше, чем в другие дни. Отношения с женой нормальные, «как у всех». Буйным характером не обладал, спиртным не злоупотреблял, разводил кактусы, обожал «Времена года» Вивальди в исполнении Московского камерного оркестра.
«Вот черт, — подумал Михайлов удивленно, — какой это шутник еще и Вивальди сюда всунул?»
Михайлов глянул на папку. Допрашивал Скудынь.
«Ну, холера!»
Михайлов открыл второе дело.
Ирина Дубовицкая. Двадцать четыре года. Не замужем. Работала в отделе кадров РСУ. По утверждению ее приятеля и судя по записям в дневнике, который она вела, в двадцать один год у нее была попытка самоубийства. Дело закрыли, основываясь на этом непрямом свидетельстве: шаткая нервная система, эксцентричность. В общем, как говорится, довела себя.
Прокуратура, дабы не поднялась вновь шумиха после смерти Еремеева, пропустила дело, посоветовав, как помнит Михайлов со слов Нефедова, сильно не распространяться о, несомненно, случайных совпадениях с первой смертью. Решили — пронесет. Но вот третий случай с теми же признаками. Теперь туфта не пройдет и никакой начальник, раз оно уже попало в руки Михайлова, не заставит его закрыть это дело. С чего же только начать? Михайлов никак не мог стронуться с места.