Мне неудобно, что посторонний человек ухаживает за мной, готовит, будто я безрукая. Это меня смущает. Никогда бы не подумала, что меня занесет в Мексику, и за мной станет следить домработница. Это не моя прихоть. Здесь положено, чтобы в каждом доме был человек, ухаживающий за жилищем, вроде как помогает социально не защищенным слоям заработать свою копейку на жизнь. Не скажу, что особо нуждалась в Химене, но женщина была родственницей друга, и к тому же одинокой. Когда я пришла в этот дом, она уже здесь была, а выгонять человека, пытающегося помочь, даже не пыталась. Возможно, она, как и я, ищет себя в этом мире. Она очень добрая, напоминает мне мою заботливую маму…
— Добавила еще листочки мяты, как ты любишь. Аккуратней. — Я сажусь удобнее и забираю из ее рук чашку. — Когда грусть уйдет из твоих глаз, ми сиело?
— Когда все закончится, — отвечаю ей и улыбаюсь. — Спасибо за то, что ты делаешь. Не знаю, как справилась бы без тебя.
Женщина прикасается к моим ладоням и кладет свои поверх. Нескольких секунд молчания достаточно, чтобы боль, возвращающаяся в мое сердце, начала утихать.
— Ты ведь еще не понимаешь, что происходит, ми аморе. — Она несколько раз хлопает по моей коже.
Я хмурюсь и закидываю перебинтованную ногу на плетенный стул, стоящий напротив. Заглядываю в окна соседнего дома, закрытые на ставни. Может, родители Матео уехали отдыхать. Да, мальчишке это пойдет на пользу.
— Если ты о том, что произошло, все как в тумане. Если бы не вот это, — показываю на ногу, — и человек, находящийся внизу, подумала бы, что это сон. Дурной и страшный. Я с трудом вспоминаю день моего освобождения, отрывки фраз не более. — Снова мое внимание привлекает окно напротив. — Скажи, а Матео не приходил? У меня не хорошее предчувствие о нем. — Ее глаза странно округляются, она прикрывает рот рукой. — Химена? Ты пугаешь меня. Что происходит?
Она наклоняется и обнимает меня за плечи, отвечаю взаимностью, не понимая, что все это значит. Женщина поправляет длинную зеленую юбку и уходит в глубину дома, оставляя меня наедине с собой, не пытаясь объяснить свое поведение.
Остаюсь сидеть на месте, еда, так привлекательно пахнущая, уже не интересует, медленно разрезаю ножом курятину и без аппетита жую. Перед глазами всплывает картинка, затем еще и еще. Меня выдергивают с постели, ненависть полицейского, то, как он тащил меня за волосы, хватал за руки, дергал и швырял, пока они тащили меня практически безжизненную за решетку. Он громко кричал, обвинял, но что-то происходило в моем организме, отчего я плохо соображала, и сейчас не вспомню и слова из того, что было.