Как только обхожу ее, она касается моей руки, затем отдергивает ее. Глаза матери Матео, наполненные болью, краснеют, она сутулится и обнимает себя руками.
— Он хотел стать таким же, как ты. Исследовать для того, чтобы найти всех пропавших детей. Чтобы каждая мать смогла придать тело земле, — голос ломается, звучит сдавленным, женщина пытается взять себя в руки.
— Мне очень жаль. Я знаю, что такое боль утраты. — Кладу свою ладонь на ее плечо и сжимаю его. — Я буду помнить.
У меня нет сил стоять рядом со всхлипывающей матерью, снова ныряя в глубины своей трагедии, не могу позволить мраку заполнить меня всю и утащить в ад одиночества и неведения. Возвращаюсь домой, крепко сжимая в руках рамку с фотографией. Химена стоит спиной ко мне прямо на входе в дом, перед ней широкая лавка, та, что стояла на кухне. Она застелена красивой скатертью с национальными узорами. Поверх нее расположены разного размера рамки с фотографиями ее предков. Рядом с ними рассыпаны бархатцы, придавая фотографиям торжественный вид. Тарелки, которые она расставляет напротив каждой фотографии, заполнены сахарным печеньем и конфетами. Придвигаюсь ближе к ней и ставлю в середину фотографию погибшего мальчика, она удивленно разворачивается и смотрит мне в глаза.
— Пусть он не ваш родственник, но был моим маленьким другом, — сдавленно говорю я.
Женщина не спорит со мной, идет в дом за еще одной тарелкой и ставит напротив фотографии Матео, я сыплю лепестки и поднимаю одну из свечей.
— Что будет, если фотографию мертвого не поставить? — спрашиваю Химену и зажигаю свечу.
— Он умрет. Смерть после смерти. Это гораздо страшней. — Понимающе киваю. — Ты не привыкла к подобному?
С улицы доносится громкое пение и мелодия, исполняемая на гитаре. Грустная улыбка касается моих губ.
— Мы придаем тело кремации, распыляем прах там, где желал усопший, и на кладбище остается только надгробие, без человека, лежащего под землей. Мы приходим к мертвым спокойно поговорить, чем-то поделиться… У вас все иначе. — Ставлю свечу на тарелку между сладостями и отхожу в сторону.
— Мы рады, что наши родственники спускаются к нам с небес. Это единственный день в году, когда мы можем поделиться с ними нашей любовью, и они ее почувствуют. — Женщина внимательно следит за моими эмоциями, сменяющимися одна за другой. — Ты могла бы поставить фотографию своих родителей рядом с нашими предками, у них будет возможность вернуться на один день и увидеть тебя.
Я осматриваю все рамки и людей, когда-то радовавшихся жизни, дышащих этим воздухом и наслаждавшихся каждым днем. Наверняка однажды они тоже стояли напротив подобной этой скамьи и расставляли фотографии, с любовью рассматривали своих родных — теперь уже умерших родственников. Внутри меня разрастается темная дыра.