Шесть степеней отчуждения: античная «глобализация»
Вышедший на экраны в 2006 году фильм «Вавилон» показывает, как при определенных обстоятельствах оказываются переплетенными друг с другом судьбы нескольких незнакомых друг с другом людей из Марокко, Японии, Мексики и США. Эта драма, поставленная Алехандро Гонсалесом Иньярриту и написанная Гильермо Арриагой, используется во множестве фильмов, пьес и сериалов, в основе которых лежит теория о том, что одного любого человека в мире от другого отделяют шесть или менее связей, понимаемых как отношения или знакомство. Впервые данная концепция была сформулирована в 1929 году венгерским писателем Фридьешем Каринти в рассказе «Звенья цепи» («Láncszemek»). Популяризировали ее труды социального психолога Стэнли Милгрэма — автора статьи «Проблема тесного мира», опубликованной в журнале Psychology Today в 1967 году. Как говорит героиня пьесы Джона Гуэйра «Шесть степеней отчуждения» (1990): «Шесть степеней отчуждения между нами и любым другим человеком на планете. Президент США, венецианский гондольер, а между ними — кто-то»[131]. В век интернета, Фейсбука и Твиттера эта идея выглядит допотопной.
Нельзя всерьез утверждать, что в 336 году до н. э., когда Александр взошел на престол Македонии, между ним и любым жителем земель, которые через десять лет составят его империю, было шесть степеней отчуждения. Не лишено смысла, однако, утверждение, что, когда через 453 года к власти пришел Адриан, между императором и любым обитателем его империи и приграничных государств их было уже шесть или менее. Даже простой феллах из Южного Египта знал деревенского секретаря; тот общался с главой деревни, имевшим контакт с правителем района; районный начальник был знаком с префектом Египта, назначаемым императором. Процессы, запущенные походами Александра, привели в конечном итоге к образованию сложной сети политических, административных, экономических и культурных связей, близко подошедшей к современному феномену глобализации. Конечно, эта сеть не простиралась на весь земной шар, однако она покрывала территорию, которую ее современники знали как ойкумену — «обитаемую землю». Пожалуй, более точно было бы говорить об экуменизации.
Завоевания Александра уничтожили Персидскую державу, но не создали ей долговременную замену. При этом они породили огромную политическую сеть царств, полунезависимых династов и полисов, растянувшуюся от Адриатического моря до Афганистана и от Северного Причерноморья до Эфиопии. Кроме того, эти государства поддерживали связи с Италией, греческими полисами Великой Греции и Римом, эллинскими колониями на юге Франции, Карфагеном в Северной Африке и империей Маурьев в Индии. Таким образом, мир, преемников Александра представлял собой сеть, включавшую весь известный мир, кроме Восточной Азии. Но если принять во внимание также и различные передвижения народов — например, миграцию галлов в Грецию и Малую Азию в начале III века до н. э., вторжение юэчжи и других кочевых племен в Бактрию во II веке до н. э. и регулярные набеги скифов и других племен на земли греческих городов, — то мир преемников Александра оказывается связан с Центральной Европой, Центральной Азией и западными рубежами Китая. С конца III века до н. э. римская экспансия постепенно расширила географические границы этой сети взаимосвязанных регионов, включив в нее Иберийский полуостров, Центральную и Западную Европу, Британию и Северную Африку. Ко времени смерти Александра большая часть ойкумены находилась в пределах одной-единственной империи.