Наверно, я тороплюсь, позволив себе в это поверить. И в любом случае я не должна судить. Кто знает, какой матерью я буду? Не нужно забегать вперед.
Пэтти входит в зал и неуверенно оглядывается по сторонам. Я машу ей, и она, заметив меня, бросается ко мне с распахнутыми объятиями. Я поднимаюсь с места, и Пэтти прижимает меня к себе.
– Ты выглядишь чертовски здорово! – первым делом говорит она. Затем отшагивает назад и оглядывает меня. – Да, выглядишь отлично. А что насчет животика?
Я выпячиваю живот.
– Еще ничего не заметно. Просто талия расплылась.
– Ну, ты быстро вернешь ее обратно, – заверяет Пэтти.
«Я никуда не спешу», – думаю я.
Мы делаем заказ: кофе для нее и чай для меня. Я больше не пью кофе. Я осознаю, что грань между симптомами менопаузы, беременности и, возможно, даже умирания очень тонкая. Ваш нос, ваши вкусовые рецепторы и органы чувств могут порой промахнуться. Поэтому неудивительно, что возникла такая неразбериха. Со мной могла приключиться любая из этих вероятностей, но, полагаю, я вытянула лучший жребий.
– Господи, я так по тебе скучала! – говорит Пэтти. – Офис не тот без тебя. Хотя мы по-прежнему закупаем бисквитные печенья.
– Ха! Спасибо, – отзываюсь я.
– Но только посмотри на себя. Выглядишь прекрасно, учитывая все то, что с тобой случилось. Я-то всегда заедаю стрессы. Я бы стала куда тяжелее, если бы прошла через то же, что и ты. Но ты не такова, верно?
– Ну, кое-кто думал, что как раз такова.
– Зачем кому-то это придумывать? Странно. Хотя, на самом деле всегда найдутся какие-нибудь теоретики заговора.
– Например, мой так называемый парень.
– Гарри?
– Да, он.
Я вижу на ее лице потрясение.
– Так как он справляется с твоей беременностью?
– Никак.
– По правде, он никогда и не казался подходящим на роль отца.
– Тогда хорошо, что он и не отец.
У Пэтти отвисает челюсть.
– Не отец? – Ее глаза загораются от предвкушения интриги. – Тогда могу я спросить, а кто?..
– Спросить можешь. Но я не знаю ответа.
Почему-то мне хочется рассмеяться. И Пэтти, как я замечаю, тоже. Поэтому мы обе и смеемся.
– Чем же ты занималась, Дженнифер Коул? Я знаю, что ты обучена искусству сдержанности, но теперь вижу – ты превзошла сама себя.
Я рассказываю Пэтти про случай на пустоши, и на ее лице – ошеломленный трепет. Она достает телефон:
– Давай погуглим? Я хочу посмотреть, как он выглядит. Как его имя?
Я вздрагиваю.
– Говорю же тебе. Я без понятия. Я даже не спросила.
Пэтти даже взвизгивает от смеха. С других столиков на нас начинают коситься.
– Извини, – смущается она, – постараюсь держать себя в руках.