– Да, – отвечает за меня Изабель с заметным нетерпением. – Я же тебе сказала – «Шардоне». Органическое, рекомендованное Бертом. В холодильнике уже открыта бутылка. Мы начали вчера.
– И мы его не закончили? Что с нами не так?
– Мы были на «двойке».
– Тьфу! Ужасные «двойки», – бормочет он. – Что ж, сегодня у нас «пятерка», дорогая! – Мартин поднимает ладонь, и жена хлопает по ней своей.
– Слава Богу! – усмехается она, и ее раздражение исчезает от перспективы приличной еды. Мартин убегает на кухню, а Изабель проводит меня через большой квадратный мраморный холл в гостиную для нашей беседы.
Это все ощущается немного зловеще, как будто у всех есть какие-то планы на будущее, кроме меня. Мы усаживаемся друг против друга на огромных серых бархатных диванах по обе стороны массивного камина из черного мрамора.
За спиной Изабель у стены, в тени внушительного семейного портрета, на элегантном столике стоит высокая стеклянная ваза с душистыми лилиями.
Они разожгли камин, и комната напоминает теперь прекрасную загородную гостиницу. Все очень уютно – по-своему – и гостеприимно. Я ценю их старания. Или, может, тут всегда так? Роскошно, ароматно и прибрано. Все на своих местах.
Я смотрю на сестру, завороженная ее лицом.
Ее лоб гладкий и блестящий, а вот щеки выглядят бугристыми. Правое веко слегка опущено.
– Если тебе интересно, – произносит Изабель, – у меня была небольшая пластическая операция.
– О, правда? Ты не говорила.
Она вытягивает свою изящную длинную шею.
– Не смеши меня. Я не всем рассказываю. На самом деле я никому не рассказываю. В смысле, обычно это выглядело естественно. – Она вздыхает, касаясь скул кончиками пальцев. – Я поправляла скулы на прошлой неделе. Но все пошло неправильно. Доктор Миллер говорит, что это пройдет через несколько дней. Видела бы ты меня раньше! Слава Богу, ты отменила встречу. Я была похож на урода. Я не осмеливалась даже выйти – стала пленницей в собственном доме. Это было ужасно!
– Даже представить себе не могу.
Мартин приносит нам вино. Он переглядывается с Изабель, будто пытаясь подбодрить ее, что только добавляет мне беспокойства.
– Ладно, я оставлю вас, – говорит он. Но при этом некоторое время стоит в нерешительности, словно ждет, что его все-таки пригласят остаться, пока Изабель жестом не просит его удалиться. Будто отпускает горничную.
Мы поднимаем наши бокалы, и в этот же момент дверь за Мартином со щелчком закрывается.
– Спасибо, что пригласила меня, – произношу я. – Ваш дом выглядит чудесно.
– Да, – соглашается Изабель, – не переполнен детьми, как в прошлый раз, когда ты была здесь. – Она отпивает вина и ставит бокал на фарфоровую подставку с бордово-золотым рисунком, стоящую на огромной оттоманке зебровой расцветки, которая играет роль громоздкого журнального стола. В центре выложены толстые книги по искусству. Они выглядят так, словно их никто не брал в руки, да я и не думаю, что их можно касаться.