3
Болело колено. Немножко – ушиблась, когда вылезала в окошко. Васька и Эля подсказали ей настолько простой выход из дома, что она сердилась на себя, что сама не додумалась. Теперь – свобода. Вот только кот: выскочил за ней из окошка и удрал в кусты. Ворона на старой соседской березе негромко каркнула. Кот ведь деревенский, пусть выживает, но Мурка вспомнила того котика, большого, с белыми лапками… На кис-кис котенок из малины не вылез. Васька пожал плечами, а девочка Эля была уже далеко на дороге. Нельзя ждать. Мурка махнула рукой, предоставив котенка его судьбе, и вышла со двора. Минуты через три котишка вприскочку догнал ее, запыхавшийся, перепуганный. Ворона каркнула где-то вверху. Мурка подхватила котенка на руки, оглянулась: отнести в дом? Возвращаться – плохая примета. Васька опять пожал плечами. Он вообще стал другим, мрачнее, что ли, и то совсем растворялся в воздухе, то вдруг становился почти настоящим, плотным, и вроде бы даже отбрасывал тень… Только комары все равно насквозь его пролетали. А еще он не смотрел в глаза: знал, куда и зачем идет Мурка, и ему это не нравилось. Мурке тоже не нравилось, но она знала, что должна. Не когда-нибудь потом, как звезды сойдутся, а сейчас. Вот сегодня! Никуда не откладывая! Повидать мать и спросить! Обо всем… Да, обо всем. О Янкиных пупсах. О девочке Эле. О запертой и заколоченной комнатах в квартире бабки. О том, почему мать с отцом настолько ненавидели друг друга. И ради чего продолжали жить вместе… О том, на кой черт она вообще рожала детей. Словом, обо всем. И тогда решить… Что решить-то? Мать она после всего этого или не мать? Надо идти. Скорей… Котенок? Куда же этого глазастого тощего дурака? На березе справа впереди сидела ворона и внимательно смотрела на Мурку наглым черным глазом. Другая – прохаживалась по коньку брошенного дома и делала вид, что она тут случайно. Расклюют ведь… Вздохнув, Мурка сунула котенка за пазуху, прямо в заправленную в джинсы майку, запахнула курточку и скорей пошла к лесу. Котенок свернулся горячим щекотным комочком и замурчал. Дурак. Не знает, куда его тащат… Ну, зато он живой, настоящий. Не то что Васька… Или серая девочка Эля, стоящая далеко-далеко на повороте дороги. Она не махала рукой, не подзывала – но явно нетерпеливо ждала. Васька невесомо, но ощутимо двигался рядом, у плеча. В лесу их накрыла синяя тень, и Васька сделался ярче. Мурка спросила:
– А ты почему давно не появлялся?
– Потому что ты меньше стала обо мне думать, – проворчал Васька. – Ты отвыкаешь… Даже не рисуешь меня больше. Ну, что: год-то прошел. Становится легче. Я выцветаю. Наверно, ты будешь обо мне думать все меньше и меньше…