– Ак-кам, – шепнул Шведу музейщик, полноватый толстогубый парень с волосами до плеч. – Ангакок. Настоящий шаман, потомственный. Север вымирает, так он теперь тут… Книги пишет; люди думают – фэнтези, а он просто записывает, что видел… Ты не смотри, что он вроде молодой, ему на самом деле – лет сто, наверно…
Швед вежливо согласился: заказчик всегда прав. Писатель-шаман выбирал со Шведом фоны, которые на готовых снимках заменят зеленый задник, и на большом экране через проектор они в темной студии долго разбирались в оттенках северного сияния и в том, под каким углом к горизонту должны расстилаться сполохи. Мурка под их говор почти на ощупь расставляла софтбоксы и зонтики, подключала удлинители – а писатель-шаман все почему-то поворачивался к ней и, будто даже принюхиваясь, всматривался сквозь полутьму. Стало не по себе. Янка копалась в своих сундучках с гримом, подсвечивала себе фонариком с телефона – тоже поглядывая на писателя и поеживаясь.
Наконец зажгли верхний свет и стали устанавливать съемочный. Мурке не хотелось при ярком освещении смотреть на странного северного человека. Мало ли что увидишь… Но не выдержала, покосилась – и напоролась на пронзительный взгляд, остро блестевший сквозь прорези глаз, узких и нечеловеческих.
– …Какая, – сказал шаман удивительно бархатно, по-доброму. Посмотрел на Шведа. – Белая какая. Духов видит, да?
Мурке захотелось убежать.
– У нас бы шаманкой была, детей бы оберегала… – Сквозь маску своего северного, будто застывшего лица он взглянул опять остро, насквозь. – Так это она на твоих снимках? А я думал, ненастоящая, выдумка твоя, дух с той стороны… – он посмотрел на Янку: – Твоя сестренка младшая, да?
Янка вздрогнула. Выпрямилась и сказала честно:
– По факту – нет. А по жизни – да.
– А духи говорят… – он не закончил фразу, посмотрел на Шведа: – А можно с белой этой девчонкой снимки сделать?
– Если сама согласится, – пожал плечами Швед.
Шаман-писатель встал, подошел к оцепеневшей Мурке, сказал:
– Как ты пахнешь звонко, ясно… Молодая какая… Что ты меня боишься? Ты, кошка, старух бойся, баб всяких; ты – пока маленькая; а вот подрастешь когда – рысью станешь… Умной рысью, хитрой. Коготь рыси тебе нужен, тогда ничего не страшно. – Пахло от него чем-то странным. Сушеными травами? – Помоги мне для картинки – подарю такой коготь!
– Почему я – кошка?
– Проверяешь меня? Кошка ты и есть, тотем предков – кошка. Большая кошка, волшебная. Таких в мире уже нет, вымерли. Разве что на рысь похожа была…
Мурка нервно усмехнулась, стараясь не пятиться. Шаман – а глаза-то у него правда черные-пречерные, будто без белков – тоже усмехнулся: