– Уймись, – добродушно посоветовал Васька. – Нету смысла во всех этих «если бы». И реветь – тоже нету смысла. Не ной. Тебе надо жить дальше. Я тебя люблю, я не хочу своей смертью тебе всю жизнь испортить. Просто живи изо всех сил. Сделай свою жизнь хорошей – сама. Ты сможешь.
И Мурка сосредоточилась на том, чтоб жить. Изо всех сил. Садоводства Синявина за редкой стеной деревьев отмотались назад. Мурка перевела дыхание: впереди что-то новое, невиданное. Места, где она никогда еще не была: леса, реки, озера… Какая-то совсем друга жизнь. Утро сверкало. Музыка мурлыкала. Дорога стелилась серой полосой под колеса нового джипа, который Шведу одолжил очень богатый и чем-то обязанный друг. В багажнике, кроме кейса с фотоаппаратурой, было полно аккуратно сложенного туристического имущества, даже палатка и столик со стульчиками, не говоря уже о пенках и спальниках – что-то одолжил тот же друг, что-то они вчера сами купили. И еще огромное количество туристической еды в банках и тюбиках: Янка подошла к проблеме «провизии» радикально.
Это как же, впереди правда приключение? Ну и что, что они едут по делу, в общем, неприятному – что за радость выяснять у матери эти ее бабские тайны; но ведь – лето, дорога, солнце жарит, вокруг полно лесных озер, а в багаже новый голубой купальник; и вот уже переехали по высокому мосту Волхов, небо стало синим и бездонным, а природа сквозь ольху и сор поселков все гуще стала прорастать елками и соснами. Там грибы в лесу, наверное. И земляника. И малина. Или что там еще растет?
– Девки, смотрите, лисичками торгуют… Я нормально по лесу гулял только в детстве – дед за грибами водил, – сообщил Швед. – Так что турист из меня никакой. Поэтому от дорог далеко не отходим, девки, а то вон какая глушь.
В это время они проезжали грязный поселок с серыми пятиэтажками вплотную к шоссе, с магазинами, с тетками и бабками, вдоль обочин торгующими ярко-зелеными огурцами, оранжево-желтыми грибами и какими-то красными, как кровь, ягодами.
– Глушь, – согласилась Янка. – Давай огурцов купим. И малинки. Это ж экологически чистые продукты. Суперфуд.
– Откуда ты знаешь, чем они эти огурцы поливали? – не согласился Швед. – А ягод на обратном пути купим, только не в таком грязном месте… Будешь варенье мне варить?
– Ни за что. В нем пользы – ноль. А вот заморозить…
Мурка почти не прислушивалась к их трепу. Ее отпустило, мысли ускакали в будущее, Васькино теплое присутствие – вот оно, так что все хорошо. Бабкина мучительная жизнь кончилась – это тоже хорошо. Где б она ни была сейчас, или даже ее просто нет – мучений тоже больше нет. Эх, девочка Эля… Что ж ты сделала со своей жизнью? Разве смерть победишь, принося конфетки манекену? Даже Ваське самосвал на кладбище притащила, зачем? Потому что вещи в ее нищенской советской жизни были главным? Больше не было ничего, ни свободы, ни любви, ни творчества? Ага, творчество, манекен девочкой наряжать…