Рыцари и львы (Кемоклидзе) - страница 23

— Толку, что она вертится! Ты, может, не ту пленку поставил?

— Ту!

По залу прошел шумок. Кто-то хихикнул. И вдруг из трибуны раздалось:

— Ку-ка-ре-ку! — А потом еще раз и еще: — Ку-ка-ре-ку! Ку-ка-ре-ку!

Зрители радостно захлопали.

— Леня, ты что поставил? — простонал я. — Другая же пленка!

Леня в отчаянии схватился за голову:

— Пленка та! Дорожка другая!

А из трибуны:

— Ку-ку! Ку-ку! Ку-ку!

В зале захлопали еще больше.

— Зрителям нравится! — зашептал Леня. — Только ты на лице что-нибудь изображай, а то как-то неестественно выходит.

— Мяу! — раздалось из трибуны. — Мяу!

— Как изображать, если я заранее не знаю, чей будет голос?

— Я тебе буду подсказывать! — успокоил Леня. — Я эту пленку помню. Сейчас лев зарычит.

Этого еще не хватало! Я сделал страшное лицо. А из трибуны:

— Фьюить! Фьюить! — защебетала какая-то пичужка.

Зал покатился от смеха.

— Ты чего меня путаешь? Где же лев?

— Ошибся! Сейчас его очередь!

Действительно, от львиного рыка задрожали стены. Кто-то из девчонок вздрогнул.

Дальше на пленке было записано шипение змеи, крики попугая, ржание лошади и много всего другого. О некоторых звуках я даже не знал, кому они принадлежали. Со сцены я сошел весь мокрый, как будто на самом деле издавал звериные звуки.

Как потом выяснилось, все догадались про магнитофон. Только думали, я специально изобрел такой комический номер, чтобы продемонстрировать свою мимику.

— Поздравляю, Женя, получилось очень оригинально! — сказала мне Мария Петровна. — Но вот зачем было выходить с гитарой? Она тебе только мешала.

И лишь мы с Леней знали, что меня подвела вторая дорожка.

Мы с Леней Лукиным гуляли после школы по набережной Волги.

— Эх, — сказал Леня, — сейчас бы лето-о-о! Прыгнул бы в воду — и на тот берег.

— А доплыл бы? — спросил я.

— Запросто, не то что ты, — ответил Леня.

— Я? Да не только бы на тот берег сплавал, но и обратно — без передышки. Иной раз на море увлечешься, а берега уже и не видно. Только дельфины вокруг ныряют, и пароходы гудят.

— Сочиняешь, — не поверил Леня.

— Я сочиняю? Да я тебе еще не все сказал! Далеко заплывать — это что! Каждый может! Главное, у меня скорость хорошая. Крейсерской называется.

Слово «крейсерская» ошеломило Леню. Он, видимо, представил, как я несусь по волнам рядом с быстроходным крейсером, а на поворотах даже обгоняю его благодаря лучшей маневренности. Это меня еще больше подстегнуло.

— Притом плаваю я разными стилями. Баттерфляем, дельфином, кролем, на спине, брасом — как угодно. Меня почему-то вода сама держит. Я даже ногами и руками не шевелю, а все равно не тону. Я плавать научился, когда мне неполных три года было. Отец кинул меня в воду, я сразу и пошел саженками. А ныряю я — ты бы видел! Все рты раскрывают. Хоть с вышки, хоть с тумбы, хоть солдатиком, хоть головой, хоть ласточкой. Под водой могу держаться пятнадцать минут. Потом надоедает.