– Всё в порядке, милая, – произнесла она, пытаясь сохранять спокойный тон. – Ты можешь мне сказать.
Я подумала о том, говорить или не говорить ей. Я взвешивала угрозу, произнесенную Леви.
– Не хочу ябедничать на него, – заявила я наконец.
Мать села на кровать рядом со мной, и покрывало между нами сморщилось. Я попыталась разгладить его ладонью, стремясь возвратить прежнюю идеальность.
– У Леви сейчас сложное время. Если он сделал что-то плохое, лучше, если я буду знать об этом, тогда мы сможем помочь ему. Ты хочешь, чтобы ему стало лучше, верно?
– Угу, – отозвалась я, по-прежнему глядя на постель.
Она стала гладить меня по спине, и мои дурные предчувствия ослабели. Мать и отец были единственными людьми, чьи прикосновения не вызывали у меня тревоги.
Некоторое время я молчала, сосредоточившись на дыхании Бо, а потом сказала ей:
– Он спрятал твои ключи сегодня утром.
Она перестала гладить меня и уставилась в пол; несколько прядей волос упало ей на лицо.
– Когда я думала, что потеряла их? – Голос ее был ровным, но я расслышала легкую дрожь – где-то в глубине ее горла.
Я кивнула, и мать обняла меня.
– Спасибо, что сказала мне. Я знаю, что это было нелегко, – прошептала она. – Скоро Леви станет намного лучше. Сейчас он не в себе. Но он все равно твой брат. Мы должны и дальше помогать ему, продолжать любить его, и ему станет лучше.
Я решила не говорить ей о его угрозах. Если скажу ей об этом, дрожь может стать сильнее.
* * *
Когда в тот вечер я легла спать, аккуратно расставив мягкие игрушки по величине у подножия кровати, я услышала, как открылась дверь. Приподнявшись на локтях, я уставилась в темноту.
– Ты сказала маме? – спросил Леви тихим низким голосом. Я ничего не ответила. Несколько секунд спустя он прошептал: – Плохое решение, сестричка.
День Выпускника
Я не утруждаю себя стуком в дверь Руби. На несколько секунд прикладываю ладонь к стене и заглядываю внутрь.
Руби лежит на кровати в позе зародыша. Судя по тому, что я слышала через перегородку, он бил ее не по лицу. Звуки ударов были приглушенными, и то, как Руби давилась воздухом, наводит меня на мысль, что они пришлись в живот. Я осторожно вхожу в комнаты. Юбка-пачка неаккуратной мокрой грудой лежит в углу кровати. Я просаживаюсь на край постели.
– Эй, – говорю почти шепотом. Тренировочные штаны Руби закатаны до середины голеней. – Ты в порядке?
Глаза Руби открыты, но она упорно смотрит на винтажный постер с изображением Нью-Йорка. Джон подарил его ей на втором курсе, когда они ездили туда на каникулы. Это была одна из множества поездок, когда они останавливались в номерах роскошных отелей с видом на городской пейзаж. Когда-то я гадала, о чем они разговаривали, когда оставались одни…