Девочки снова вскочили на ноги, схватили друг друга за руки и опять запели «Розочку в кружочке».
Леви был блестящим учеником, популярным в своем кругу. Для постороннего глаза мы с ним были полной противоположностью друг другу. Я была чудаковатой тихой сестренкой, а Леви – общительным и дружелюбным старшим братом. Все остальные ученики любили его, его радость была заразительной. Он знал, как польстить каждому, как заставить девочек краснеть, а мальчиков – искать его дружбы. Я уже давно наблюдала за ним и разгадала его игру. Дома Леви был совсем другим человеком. Он был способен одурачить наших родителей, но меня больше не мог обмануть. Я знала, что он гнилой насквозь, и уже давным-давно не надеялась, что он «снова станет нормальным». Мои родители, напротив, до сих пор полагали, что это просто «стадия», которую он рано или поздно перерастет. Они избегали любой острой реакции, даже в самой малейшей степени. И потому мы все притворялись, будто с Леви все нормально.
«В кармане цветочки».
Я напряженно всмотрелась, чтобы увидеть, что он делает. Поблизости от него лежала сумочка – сумочка мисс Литтл. Должно быть, она оставила ее там, когда в тот день пришла с опозданием и встретила нас и заменявшую ее учительницу уже на игровой площадке. Издали сумочка выглядела объемистой, и Леви запустил в нее руку, выискивая что-то. Это пробудило мой интерес. Леви, идеальный ученик, совершал кражу. Наконец-то он стал тем Леви, которого я знала.
Что бы ни делал, он был недостаточно проворен, и несколько секунд спустя я заметила мисс Литтл, которая шла через игровую площадку, неотрывно глядя на Леви. Ее шаги были широкими и быстрыми. Мне она всегда казалась великаншей – высокая и сильная. Я знала, что ей двадцать семь лет, потому что мисс Литтл сообщила нам это в первый же день учебного года. Она была еще молода, но для ребенка, каким я тогда была, двадцать семь лет уже выглядели старостью.
«Пепел к пеплу, к праху прах».
– Леви! – окликнула мисс Литтл, приблизившись к нему. Он выпрямился, пряча что-то за спиной. Ее бумажник.
– Леви, – повторила она, потом подошла к нему и взяла его за плечо. Хватка ее была несильной, вид – озадаченный. Все учителя любили Леви. – Что ты делаешь?
Леви молчал. Мисс Литтл аккуратно развернула его боком, чтобы увидеть, что он держит.
– Леви, – сказала она, на этот раз строже.
Несколько секунд они смотрели друг на друга. Леви оценивал ее, словно блюдо, которое намеревался съесть. Вид у него был оживленный, почти радостный. Иногда он становился таким дома. Прошлым вечером мама спросила, что мы хотим на ужин. Леви потребовал креветок. Мать многозначительно посмотрела на отца, словно говоря: «Он не это имел в виду», – хотя Леви определенно имел в виду то, что сказал. Он знал, что у матери аллергия на морепродукты. Я не понимала, почему он так наслаждается, видя, как ее корчит.