Все уже должны были вернуться. Через несколько часов начнется Бал Последнего Шанса. Джемма и Руби захотят прихорошиться, в воздухе уже должно запахнуть палеными волосами. Я принюхиваюсь. Ничего.
В доме тихо. Иногда я гадаю, не устали ли эти стены впитывать наши тайны – настолько, что когда-нибудь рухнут, погребая нас под обломками. Я встаю и бреду в коридор. Двери в комнаты Руби и Джеммы открыты, но там никого нет. Слышу, как внизу отворяется входная дверь. Кто-то вернулся – кто-то один; соль и песок, въевшиеся в подошвы, скребут по твердому деревянному полу. Я выглядываю в лестничный пролет. В дверном проеме маячит худощавый силуэт; одной рукой он придерживается за стену, пинком сбрасывая зимние ботинки. Макс.
– Привет, – говорю я хриплым спросонья голосом.
Он поднимает на меня взгляд, лицо у него угрюмое. Мы можем общаться и без слов. Что-то с ним не так.
Первый курс
– Эй, Малин, подожди!
Голос Халеда разнесся над квадратным двором, и они с Джоном свернули на газон, срезая путь. Их ботинки оставляли следы на росистой траве, и я крепче сжала в руке термокружку, грея пальцы о ее горячие бока.
– Черт, как рано, – сказал Джон, когда они подошли; голос у него был сонный.
– Но я не против того, чтобы занятия начинались в восемь утра, – возразил Халед. – Зато весь остальной день свободен.
Мы втроем посещали курс микроэкономики. Это не имело отношения к моему основному направлению учебы, но я решила, что будет полезно узнать кое-что об этом – пригодится для жизни после колледжа, к тому же давался мне этот предмет легко. Профессору Рою зашло чуть за тридцать, он был из числа приглашенных преподавателей. Был профессор довольно скучным и очень неуклюжим, но мне нравились те материалы, которые он задавал нам для прочтения. К оценке наших работ относился строго, и большинство моих соучеников были на него за это сердиты. Меня это не волновало, поскольку за свои работы я получала высшие баллы. Большинство моих соучеников словно не понимали, что для получения хороших отметок нужно много читать и как следует изучать материал.
Обычно мне нравилось ходить на занятия в одиночку, тишина бодрила меня. Джон и Халед сегодня встали рано – должно быть, не проспали звонок будильника по пять раз подряд. Они редко успевали в аудиторию к началу урока, но вот в спортзал всегда ухитрялись явиться в семь утра – в те дни, когда учеба у них была по расписанию после обеда. Им нравилось после тренировки входить в столовую, поигрывая литыми мышцами.
Студенты медленно выползали из общежитий и тащились по дорожкам к учебным корпусам. В кампусе было тихо, не считая чириканья птиц над головами, – вероятно, они пробуждались задолго до восхода солнца.