«Утром надо почистить их», — подумала Леночка.
Она любила, чтобы ее муж всегда выглядел молодцеватым и подтянутым. Ей нравилось, когда новенький командирский ремень с медной звездочкой плотно облегал его талию, собирая в мелкие ровные складочки гимнастерку. Нравилось, когда поблескивали на солнце его хромовые сапоги.
Вот лежит он рядом — ее муж лейтенант Петр Барсуков. Спит, как мальчишка, положив под щеку ладонь, и чуть слышно посапывает. И ничегошеньки он пока не ведает. Не знает, что у него скоро будет сын, такой же курносый, как отец. Леночке вдруг захотелось среди ночи растормошить мужа, разбудить его поцелуями, закружить по комнате, как когда-то на школьном выпускном вечере. И все-таки будить мужа было жалко. Слишком уж сладко он спал после напряженного дня.
«Скажу завтра», — решила она и, поудобнее вдавив в подушку голову, закрыла глаза. Но сон не шел к ней.
Муж… Как-то даже немного странно — Петя Барсуков ее муж. А ведь совсем недавно они вместе ходили в школу, сидели за одной партой, бегали на Каму купаться.
Вечерами в парке над Камой зажигались огни. Сотни людей гуляли по его широким аллеям, сидели на скамейках под матовыми плафонами электрических фонарей, о чем-то говорили и громко смеялись. Они же, не сговариваясь, сворачивали в боковую аллейку и шли туда, где на краю обрыва жалась к раскидистой липе одинокая скамейка. Внизу плескалась ночная Кама. Когда по ней проплывал озаренный огнями пароход, тяжелые волны начинали катиться к берегу, ударяться о борты лодок, прикованных железными цепочками к бревенчатому причалу. Цепочки легонько звенели.
Каждый вечер в парке до одиннадцати часов играл духовой оркестр. Когда он смолкал, Леночка поднималась со скамейки и нехотя снимала со своих плеч Петин пиджак.
— Мне пора. Мама ругать будет, — говорила она.
Потом Петр уехал в военное училище. Почти каждый день приходили от него письма. Они и сейчас хранятся у Леночки в чемодане. Хорошие письма. Когда вырастет сын, можно будет дать ему почитать. Конечно, только кое-какие. Сыну не обязательно знать все тайны родителей.
Леночка улыбнулась этой мысли и постаралась представить, каким будет сын. Ей очень хотелось, чтобы он непременно был похож на Петра. Только глаза у него пусть будут ее, Леночкины, большие, карие, с длинными изогнутыми ресницами.
Маленький легонько шевельнулся под сердцем, будто почувствовал, что мать думает о нем.
«Кровинка ты моя», — прошептала Леночка и осторожно повернулась на другой бок, чтобы не разбудить мужа.
Но уснуть она так и не смогла. Снова полезли в голову разные мысли, замелькали в памяти картины недалекого прошлого.