Семен отказался.
— Пошли, пошли, — настаивал сосед.
— Не пойду, — отрезал Ткачук и снова взялся за топор.
— Ну, как хочешь, — махнул рукой сосед и, покачиваясь, пошел по улице, мурлыча под нос старую рекрутскую песню.
В небе зажглись звезды, а Семен, не чувствуя усталости, продолжал работать. Порубил хворост, поправил забор, вплел в него десятка два гибких прутьев, покрепче вбил в землю дубовые колья.
В хату Семен вернулся, когда на дворе стало совсем темно.
— Занавесить надо, — кивнул он на окна. В сельсовете так приказали.
Когда Мария занавесила окна, Семен зажег керосиновую лампу, висевшую над столом.
«Теперь можно и вещи в дорогу собирать», — подумал Семен и не знал, как сказать об этом жене.
Дрожащими руками открыла Мария сундучок, вынула оттуда пару белья, серый хлопчатобумажный пиджак в елочку, коричневую рубаху в белую полоску. Семен свернул белье, а пиджак с рубахой отложил в сторону.
— Грицку перешьешь, а из рубахи девчатам платьишки получатся.
Мария, горестно вздохнув, положила пиджак и рубаху на место.
Ребятишки уже легли спать. Валюшка с Олей легли вместе. Из-под домотканного одеяла виднелись их льняные головенки. Семен подошел к кровати и, наклонившись над дочурками, стал пристально разглядывать их сонные личики. Какие у него хорошие дочки! Раньше он не замечал этого: некогда было присматриваться. Валюшка на мать похожа. Вырастет, такой же красавицей будет.
«Птенцы вы мои маленькие», — подумал Семен и невольно вспомнил сегодняшний сенокос, птичье гнездо под кустами жимолости.
Грицко притворился спящим. Из-под краешка одеяла наблюдал он за родителями. Когда отец подошел к нему, мальчишка крепко зажмурил глаза, но дрожащие ресницы выдали его.
— Почему не спишь? — нарочито строго спросил Семен.
— Не хочется.
— Спи, спи.
— Ладно, — согласился Грицко. — Только когда на войну пойдешь, обязательно разбуди меня.
— Разбужу. А ты потом не забудь сено в копну сложить.
— Сложу.
— Птенцов под кустом не вздумай трогать.
— Ладно, — уже засыпая, пообещал сын.
Семен достал из-за печи мешочек с самосадом. Развязал его. Понюхал горький табак и, снова завязав, положил рядом с бельем.
— Вот и собрался, — вздохнул он.
На стене громко стучали ходики. Два часа ночи. Потушив свет, Ткачук выглянул в окно. Улица серебрилась в лунном сеете. Где-то залаяла собака. И снова не поверилось Семену, что идет война.
— Спишь? — окликнул он жену.
— Какой уж тут сон, — отозвалась Мария из темноты.
Раздевшись, Семен прилег рядом с ней и сразу почувствовал, как устал за день.
…Наутро рядовому запаса Семену Ивановичу Ткачуку принесли повестку. Ему предлагалось срочно явиться в райвоенкомат, имея при себе пару белья, ложку, иголку с ниткой…