Генерал В. И. Евстигнеев (1998 год):
«Как объяснить, что за 50 километров люди болеют, а в военном городке, где якобы произошел взрыв, никто не заболел?» [68]
О реальном масштабе событий свидетельствуют случайно сохранившиеся в тотальной чистке данные о статистике по жителям Чкаловского района, за которые несла ответственность территориальная больница № 24: общее число заболевших — 359, из них 45 человек к тому моменту (к 20 апреля 1979 года) уже умерло, а 214 были помещены в специальный корпус центральной гражданской больницы № 40 [8]. Большинство из них умерло, но кладбища избежали (есть свидетельства их сожжения в печи, активно работавшей возле морга больницы; разумеется, официальные лица этого не подтверждают). В целом же больница № 40 была подготовлена к госпитализации 500 человек, и койки в ней не пустовали [17].
Как это было в 1979 году:
«ИВАНОВ. Первые несколько дней умерших не вскрывали и хоронили на всех кладбищах города. Потом был наведен порядок.
Бригадир грузчиков мясокомбината с русской фамилией Иванов ходил в те дни на работу, как и все, к 8 утра. Семья его и поныне живет в том же доме, что и тогда — с подветренной стороны военных городков. 9 апреля Василий Дорофеевич Иванов с работы не вернулся, а был отвезен в больницу № 20 с условным диагнозом “сердечный приступ”. 10 апреля он умер с диагнозом «отравление неизвестным ядом» в возрасте 49 лет, без вскрытия. Похороны были разрешены семье лишь вечером 13 апреля на Восточном кладбище (там был выделен специальный участок № 15). Таких семей там оказалось более 10. Незадолго до похорон люди в противочумных скафандрах сделали набег на квартиру В. Д. Иванова и на глазах у незащищенных домочадцев выгребли из холодильника запасы мяса.
Немало могил на кладбище остались безымянными. Сколько всего? Точную цифру мы не узнаем: кладбищенские документы «сгорели».
Несколько сот заболевших были свезены в специальный корпус 40-й больницы. Места работы у них были самые разные, место жительство — одно и то же (южнее военного городка № 19). Закончили свой жизненный путь эти люди в печи, активно работавшей возле морга больницы.
Сотни заключенных, участвовавших в дезинфекционных мероприятиях, похоронены на Лесном кладбище (на участке МВД), в основном в безымянных захоронениях. Подсчитать их невозможно, поскольку МВД такие смерти официально не регистрирует.
За краем Лесного кладбища расположен и участок безымянных захоронений Министерства обороны, о существовании которого стало известно совсем недавно. Там похоронены молодые офицеры запаса, попавшие в конвейер военной переподготовки 32-го городка (несмотря на эпидемию, она не была приостановлена). Сотни молодых солдат, которых использовали для очистки военных городков, закончили жизнь в морге 32-го городка. Их сжигали здесь» [8]