– Магистр, этого здоровяка нужно казнить, а того, что поменьше, так и быть, пощадить за покорность.
Тут лорд Крейден как разозлится:
– Именно за покорность я этого труса на кол и посажу! А тебе, воин, – говорит лорд Николасу, – я дарю жизнь. Жаль, что устав Ордена слишком строг, не то бы я тебя даже воинского звания не лишал. Да только делать нечего, будешь ты теперь рабом до конца своей жизни.
Жрец Аспер как возмутится:
– Этак,– говорит, – теперь каждый монах станет на моих гвардейцев с мечом кидаться, если станет известно, что лорд за такую дерзость не наказывает, а хвалит.
Но лорд Крейден – шандарахнул кулаком по столу, да так, что у него ножки подломились.
– У вас, – говорит, – Верховный Жрец Аспер, своя гвардия есть. Вот вы ею и командуйте. Я же своих воинов сам воспитывать буду. А как – это уж мне самому видней.
Так и ушел Аспер не солоно хлебавши...
Тут один из монахов-воинов с опаской взглянул на Лю Кенга и Джонни Кейджа и двинул локтем в бок одноглазого рассказчика. Тот, сразу сообразив в чем дело, также посмотрел в сторону Лю и Джонни и, понизив голос, продолжал:
– Встретил я Николаса в прошлом году возле конюшен Магистра. Куда его сила делась. Грязный, худой, так что кости из-под кожи выпирают. Борода и волосы, наверное, с самого ареста не стрижены. На шее – ошейник железный. Да так затянут – Ник- лас не то, что говорить – дышать толком не мог.
– За что это, – спрашиваю, – тебя так?
– Да вот, – хрипит, – не успел вовремя навоз из стойла убрать.
– Ну так что, – спросил одноглазый, обращаясь к своему спящему товарищу. – Ты тоже хочешь навоз убирать? Или, может быть, желаешь попасть к палачам Жреца Аспера? По мне, так уж лучше на кол, чем ошейник на шею.
Но монах, которому был адресован вопрос одноглазого, проснулся еще на середине рассказа и вместе с остальными товарищами внимательно дослушал историю до конца.
– Ну и дела, – сказал, присвистнув, Джонни Кейдж. – Похоже, Лю, что мы с тобой схватились именно с гвардейцами Жреца Аспера. Тех ведь тоже было пятеро. И вели они себя более жестоко, чем даже этот пьяный сброд.
– Скорее всего, так оно и было, – кивнул Лю Кенг. – Возможно, не только слова Элизы произвели впечатление на монахов. Может быть, есть еще что-то, что смогло отрезвить их буйные головы? Например, какая-то деталь нашей одежды.
Лю Кенг и Джонни Кейдж внимательно осмотрели плащи друг друга. Действительно, ткань, из которой были сшиты балахоны гвардейцев, была не такой грубой, как у простых монахов-воинов. А вдоль края капюшона, внутри, тянулась еле заметная серебряная нить.