– С кем запираться? – вспыхнул Бибиков – С конными войсками? Со мной пришел лишь один батальон Зарайского мушкетерского полка. Все остальные – это гусары, карабинеры, кирасиры… Поставим их на валы?? Нет! Только атака, один удар и все.
– Александр Ильич! – губернатор умоляюще посмотрел на генерала, потом на полковников – Раз уж ты все решил и имеешь повеление от ее величества, я слова больше не скажу. Но Христом богом прошу, оставь зарайцев для моей охраны. Ведь и в Казани неладно все. В горожанах шаткость образовалась. В слободах опасно стало, народец с оружием сидит. Вчера мне докладывали, что человечка от митрополита Вениамина поймали к Пугачеву.
– Не может быть! – полковники закачали головами, генерал Бибиков хмуро посмотрел на Бранта:
– Кто поймал? Шешковский?
– Нет, мои людишки – губернатор тяжело вздохнул – Степан Иванович, как приехал, только один раз заглянул представиться. Больше я его не видел.
– Дожили – горько произнес Бибиков – Обер-секретарь Тайной экспедиции пропал в мятежной губернии. Он еще хоть в Казани?
– Не имею таких сведений – Брант допил кофий – Так что насчет зарайцев?
– Они мне нужны для охраны батарей – покачал головой генерал – И дворянское ополчения я у вас тоже забираю.
Губернатор дрожащими руками закрыл лицо.
* * *
Во вторник 30-го ноября, императрица Екатерина собрала у себя совещание из доверенныхкруга лиц. Были: новгородский губернатор Сиверс, Григорий Орлов, Никита Панин, обер-прокурор Сената князь Вяземский, генерал-аншеф, граф Чернышев и личный гофмейстер императрицы пухлый Иван Елагин. Беседа велась в кабинете Екатерины за чашкой чая, без пажей и без посторонних. Чай разливала сама хозяйка.
Высота, свет, простор, сверкание парадных зал. Всюду лепное, позлащенное барокко, изящный шелк обивки стен, роскошь мебели на гнутых ножках, блеск хрустальных с золоченой бронзой люстр. Всюду воплощенный гений Растрелли, поражающий пышностью царских чертогов. Но кабинет Екатерины уютен, прост.
Все пьют чай с вафлями, начиненными сливочным кремом. В вазах клубничное и барбарисовое варенье. Чернышев ради здоровья наливает себе в чашку ром. А князь Вяземский, также ради здоровья, от рому воздерживается. Орлов опять-таки здоровья для, предпочитает пить «ром с чаем». И пьет не из чашки, а из большого венецианского, хрустального, с синими медальонами, стакана, три четверти стакана рому, остальная же четверть – слабенький чаек. Впрочем, ему многое дозволено…
Екатерина начинает беседу. На ее лицо стали заметные новые морщины – следы сердечных страстей и неприятных политических треволнений. Кожа под подбородок её значительно обвисла, лицо пополнело, вытянулось, утратило былую свежесть.