— Это вам только кажется, что добровольно, — махнул рукой Хрущев. — Попробовал бы я отказаться, сразу бы полетел с места вверх тормашками. На то и пресс-секретарь, чтобы вместо хозяина в дерьме купаться. Под меня и сейчас подкапываются, а так, без прикрытия хозяина, живьем съели бы. К тому же я специально справочки наводил, так эти сволочи в УВД ляпнули, что, мол, не беспокойтесь, Олег Иванович, якобы из самой Москвы прислали спецов, чтобы они этот чертов автобус тут же без лишней крови назад отбили. И где теперь эти спецы? Где они, я вас спрашиваю?
Ен отвел глаза. В передатчике что-то щелкнуло и донесся тихий шепот Сона: «Шустрый мужичок! И здесь подсуетился!» Хрущев тем временем затих на своем стуле, похожий в своем испачканном, а некогда роскошном костюме на ободранного старого воробья.
Внезапно тяжелая дверь лязгнула и отворилась. На пороге возникли два вооруженных чеченца. Хрущев тоненько пискнул, даже сдержанный Воронцов заметно побледнел. Однако на этот раз боевики вошли в комнату, не обращая на них никакого внимания. Затем один из них ткнул в Ена толстым пальцем с густой черной грязью под ногтем и коротко приказал:
— На выход, лейтенант!
— Прямо в таком виде? — Ен выразительно указал глазами на веревки, крепко связывавшие его руки и ноги. Охранники коротко посовещались между собой и, видимо, пришли все-таки к выводу, что шагать со связанными ногами достаточно сложно. Один из чеченцев, пыхтя, развязал веревки на ногах Ена, тогда как другой в это время наставил на него автомат.
Ен пошевелил затекшими ногами и осторожно поднялся. Бросив последний взгляд на своих невольных спутников, он вышел, пригнувшись под низкой притолокой.
Один из охранников молча подал знак следовать за ними. Ена провели по коридору в одну из соседних импровизированных камер и усадили за грубый стол, покрытый дырявой клеенкой. С другой стороны стола был предусмотрительно пододвинут высокий деревянный стул, из чего Ен заключил, что его позвали сюда для какой-то беседы, причем неведомый собеседник не хотел, чтобы ее слышали остальные заложники. Поняв это, Ен устроился поудобнее и стал ждать, поминутно поглядывая на охранников, занявших свои места у дверей и не сводивших с него настороженного взгляда.
Наконец дверь вновь распахнулась и в комнату вошел, степенно покряхтывая и опираясь на суковатую палку, тот самый седой старик, на которого Ен обратил внимание еще во время неудавшейся репетиции. Войдя, он что-то сказал охранникам на своем языке. По интонации их ответа Ен понял, что они решительно возражают против слов аксакала. Старик повторил то же самое, насупив седые брови и воинственно замахнувшись палкой. Наконец после небольшой, но жаркой перепалки боевики сдались и вышли из комнаты, прикрыв за собой дверь. Ен с интересом ждал, что же теперь произойдет, готовый к любой неожиданности. Однако того, что последовало дальше, он не ожидал. Подойдя к двери, старец проверил, не слышно ли их с той стороны, затем тщательно осмотрел стол и стены, пытаясь обнаружить подслушивающие устройства. Убедившись, что за ними никто не наблюдает, он присел на приготовленный для него стул и негромко сказал: