* * *
Наконец Франкенштейн осознал, какой ужас он впустил когда-то в свою жизнь, что теперь может ожидать мир и какая опасность грозит всему человечеству. Никогда раньше он и представить себе этого не мог. Ведь все то, что он делал, сводилось лишь к лабораторным опытам. Не мог же Виктор предположить; что его Детище, выпущенное на свободу, станет служить силам зла! Но теперь он понимал, что это правда, это реально, как сама жизнь, которую он только что создал, именно та жизнь, которую Дракула вознамерился обратить против человечества.
– Господи Всемогущий!.. – только и смог вымолвить Франкенштейн, вспоминая Бога впервые за долгие годы. Нет, лично он, Виктор, не станет частью адского замысла графа Дракулы. – Я скорее убью себя, чем стану помогать вам в вашем деле, – заявил он тоном, не допускающим возражений.
– Пожалуйста. Не стану вам препятствовать. Видите ли, дело в том, что вы мне теперь попросту больше не нужны, Виктор. Мне необходимо было только ваше творение, – кивнул граф, указывая в сторону стола. – Он является ключом к разгадке тайны.
Дракула сделал еще шаг вперед, и Франкенштейн почувствовал, что его тело словно излучает сверхъестественную злую силу. Нет, граф не был обыкновенным мужчиной. Перед Виктором стояло самое настоящее исчадие ада, неземная тварь, создание сил тьмы, кто угодно, но не человек.
Виктор в страхе отступил к камину. Он стиснул зубы и прищурился. И в этот момент удивлялся самому себе: откуда у него взялось столько храбрости – он не собирался повиноваться этому чудовищу, даже несмотря на то, что граф обладал недюжинной силой и властью, данной ему покровителями ада. Виктор понимал, что сам он физически слаб. В последнее время он очень мало спал и плохо питался. Он даже не мог припомнить, когда он последний раз досыта наедался. Тем не менее, ему нужно было каким-то образом спасать свое творение и не допустить к нему Дракулу. Иначе человечество может погибнуть.
– Прежде чем я позволю использовать его в ваших жестоких целях, я скорее собственными руками уничтожу свое творение.
– Нет, этого я не могу допустить. Мои невесты были бы очень расстроены таким положением дел.
– Игорь! Иди сюда! Помоги мне! – воскликнул Франкенштейн. Он был полон решимости сражаться и знал, что способен противостоять графу до последнего вздоха, хотя, как ему показалось, он, конечно, был обречен на поражение.
– Вы были так добры ко мне, доктор, так заботливы и внимательны, – начал Игорь, однако, не решаясь подойти поближе, он произносил свою речь, стоя в дверях лаборатории. – Но только если эти люди поймают меня, то снова повесят. – Ассистент усмехнулся, после чего обнажил сломанную искривленную шею.