– В некоторых королевствах приветствуется труд королевских отпрысков. Но да, Атилия не из их числа. Моя мать проработала некоторое время в королевском госпитале, правда, занималась далеко не уходом за больными, а потом и вовсе ушла оттуда.
Мысли о матери уже не причиняли ему столько горя, как обычно. Возможно, потому, что он все время думал о том, что королева определенно полюбила бы Пию. Арес почти видел их вместе, сидящих в этой самой комнате, передавая ноутбук друг другу и обсуждая, кому и как помочь.
Внезапно он осознал, что сильно стиснул челюсти и просто чудом не сломал ни одного зуба.
– Если ты можешь помочь, то должен, – поучала Пия.
И было в этом что-то, напомнившее ему детство. Аресу пришлось моргнуть, чтобы убедиться, что он больше не сидит с матерью, позволяя ее тихой доброте заглушить очередную истерику отца.
– Встретив тебя в Нью-Йорке, я и понятия не имел о твоей святости. – Он вновь услышал собственное рычание.
Пия моргнула, покраснела еще сильнее, словно от удара. Во всяком случае, ему так показалось. Он вновь ощутил себя чудовищем, злым и страшным, но уже не мог остановиться, так ему хотелось задеть ее, уколоть.
Несмотря на видимую легкость, ее взгляд стал холодным и осторожным. Отстраненным.
– А разве не так? На голове у меня был нимб, я уверена.
– Вот уж не помню, чтобы на тебе вообще что-либо было.
Эти слова вызвали вспышку электричества между ними, яркую и горячую. Арес почувствовал, как участился пульс, застучало в висках, в груди, в паху.
– Я сижу здесь каждый день. – Ее голос стал более скрипучим, чем мгновение назад, а в глазах промелькнуло выражение, от которого жар в паху усилился, и Арес воспринял это как своего рода победу. – Я прочитала множество бульварных газет, которые судили-рядили меня как бог на душу положит. Например, о том, как я хладнокровно поймала принца в свои сети, расчетливо забеременела, а потом натравила этого принца на собственного брата, используя ребенка в качестве предмета торга. Я много думала о том, как возможно, чтобы человек, который никогда не появлялся ни в одной скандальной истории, мог так быстро вызвать ненависть стольких людей.
– Очередная история про воробьев и попугаев?
– Я чувствую себя обнаженной, и именно это пытаюсь до тебя донести. – Пия с трудом сглотнула. – Всякий раз, беря телефон или открывая поисковую систему, я вынуждена читать, как меня все больше сравнивают с матерью, которая, как ты, возможно, слышал, по-прежнему считается самой красивой женщиной, когда-либо жившей на планете. Поэтому последнее, что мне нужно, – твои насмешки.