В том месте, где Инн бурно стремился мимо, стесненный узким руслом, а на другом берегу маячила безглавая приземистая церквушка, Вазеру послышался конский топот. Через деревянный мост по левую его руку пронесся всадник, опередил его в направлении Малоджи и скрылся в предвечерней мгле. Что, если человек, закутанный в плащ, сам синьор Помпео? Нет, скорее всего это был напуганный темнотой одинокий ездок, а Планта тем временем сопровождает и оберегает свою дочку, обеспечив ей, конечно, радушный и надежный приют у своих присных в одном из богатых энгадинских селений.
Наконец-то обогнуто последнее озеро, оставлен позади последний выступ скалы. Сквозь туман заблистал огонек, раздался собачий лай, возвещая близость жилья, которое могло быть только подворьем возле перевала. Подходя к темной каменной громаде, Вазер с радостью увидел, что ворота во двор открыты, хозяин, сухопарый, ширококостый итальянец, сажает на цепь разбушевавшихся псов, а конюх светит ему смоляным факелом. Все это сулило гостеприимную встречу.
Когда Вазер приблизился, хозяин схватил факел и поднес его к лицу пришельца.
— Чем могу служить? Что вам угодно, сударь? — спросил он, подавив проклятие, чуть было не сорвавшееся с его губ в первом порыве досады.
— Вот так вопрос! — весело ответил Вазер. — Конечно, обсушиться у очага, поужинать и переночевать!
— Очень сожалею, сударь, это никак невозможно, — возразил хозяин, выразительным жестом подтверждая свое огорчение и решительность отказа. — Весь дом занят.
— Как это занят? По всей видимости, вы ждете новых гостей? Но не предоставить страннику самого непритязательного приюта в эдакой глуши, да еще в студеную и ненастную ночь, — будет уж совсем не по-христиански.
Итальянец показал рукой на юг, где туман заметно поредел и по ту сторону Малоджи над неровными зубцами гор проглядывал диск луны.
— Там уже прояснивается, — заметил он и принес из дому полный кубок. — Вот, подкрепитесь! И мой вам совет: возвращайтесь в Базельджу! Желаю вам доброй ночи.
При свете факела напиток сверкал в кубке, точно огненный рубин. Вазер жадно потянулся к переливчатой влаге и без дальнейших возражений осушил кубок. Не требуя платы, хозяин учтиво оттеснил его за ворота и задвинул засов.
Но цюрихский путешественник не думал сдаваться. Вместо того чтобы уныло плестись обратно по только что пройденному пути, он взошел, обдумывая свое положение, на ближний пригорок, поднимавшийся дозорной вышкой на том крутом скате, откуда ведет начало долина Брегальи, где сейчас, как в котле, клубился пар и, выступая над ним, в свете луны блестели лишь верхушки самых высоких елей. Вазер разостлал свой плащик, уселся на него и прислушался.