– Дикс, я тебя спрашиваю, ты ей рассказала?
– Оставь ее в покое, Расс, – говорит мама.
Поздно. Слезы бегут по щекам Дикси одна за другой. Что-то мерзко проворачивается под моими ребрами. Я и сама не понимаю, почему мне ее жаль.
Поднявшись с дивана, отец делает пару шагов к маме.
– Не смей ко мне приближаться, придурок, – шипит она.
– Ох, точно, я же придурок. Я и забыл. Я идиот, а ты великолепна. – Махнув рукой, он указывает ей в сторону кухни. – Иди и загляни в холодильник, Адри. Поройся в шкафчиках.
Я молча смотрю на маму, сгорая от стыда. Мне бы так хотелось, чтобы ее юбка была не такой короткой, а вырез на топе – не таким глубоким. Чтобы подводка на глазах была не такой жирной, а татуировок было бы меньше.
Но она здесь. Вот что я сказала себе в этот момент.
Лицо мамы краснеет от гнева.
– Ну и что, ты купил еды? Посмотрите, какой герой! – кричит она. – Что же ты будешь делать, когда она закончится? Где те четыреста долларов в месяц, которые ты обязан был мне присылать? Где они, я тебя спрашиваю?
– Вот они, Дри, забирай.
Вытащив из кармана большущую пачку наличных, отец протягивает деньги маме. Она только смеется:
– Ага, конечно.
Она ставит сумку на пол, раздраженно стаскивает с себя ботинки и отшвыривает их в сторону. Не обратив ни малейшего внимания на протянутые ей деньги, она отправляется на кухню.
– О, у нас сегодня шоколадный торт? Шикарно! – цедит она.
– Ну спасибо, Дикс, – говорит отец. – Я-то думал, что на тебя можно положиться.
Дикси не поднимает глаз, уставившись под ноги. Мой первый импульс – дать ей пострадать, насладиться ее болью. В конце концов поймет, что же представляет собой отец. Но я на ее стороне в этой ситуации.
– Какая разница, кто и что кому сказал, – говорю я ему. – Мама не хочет видеть тебя при любом раскладе. И Дикси тут ни при чем.
Вытерев слезы, сестра поднимает на меня глаза.
– Дело не в этом, дело в доверии, – парирует отец.
Доверие. Снова это проклятое, потерявшее свою цену в нашей семье слово. Уж кто-кто, а папа – последний человек, который имеет право рассуждать о доверии.
Сделав пару неловких шагов к отцу, Дикси тянет его за руку:
– Мама получила твое письмо раньше меня. Это единственная причина.
– Она его открывала?
– Нет, но…
– Да ты просто гений, Расе! – кричит мама из кухни, стуча дверцами шкафчиков. – Хочешь втайне прислать письмо и посылаешь его прямо в мой дом.
– Не надо было рассказывать, о чем оно, – тихо говорит отец. Он никогда не выходит из себя, когда злится. Крики и битье посуды – не его стиль. Скорее, умеет заставить почувствовать себя виноватой, знает, что это сработает лучше. Взглянув на маму, он тихо продолжает: – Я просто хочу знать, можно тебе доверять или нет, понимаешь?