Я пересчитываю их три раза. Повесив полотенце и надев халат, я разглаживаю волосы пальцами и мажу ноги лосьоном. Все это время я не спускаю глаз с купюр, пытаясь осознать сумму, которая у меня вышла: двадцать семь тысяч долларов, не считая пятерок. Интересно, сколько можно прожить на эти деньги? Должно быть, года два, если быть таким же экономным, как я.
Стук в дверь заставляет меня вздрогнуть от неожиданности.
– Давай побыстрее, я хочу в туалет!
– Секундочку!
Присев на корточки, я начинаю собирать деньги обратно по пачкам. Стук в дверь повторяется. Оставив деньги на полу, я поднимаюсь. Скрыть то, чем я занималась, невозможно, да и зачем, если это лишь подорвет доверие сестры, которое я так стараюсь заслужить. Повернув замок, я впускаю Дикси.
– Я решила их пересчитать.
Сестра накинула халат на плечи прямо поверх одежды, как плащ, волосы растрепались после сна. Молча уставившись на меня, она переводит взгляд на деньги, часть которых я успела засунуть в сумку.
– Зачем?
– Мы должны знать, сколько здесь.
– Какая разница? Мы все равно вернем их обратно уже завтра. Ты обещала.
Вообще-то, формально я ничего не обещала.
– Неужели тебе даже не интересно?
– Интересно, – кивает она после недолгой паузы.
– Я уже посчитала. – Я поднимаюсь, сжимая в руках две охапки двадцаток. Прямо сейчас я держу в руках четыре тысячи долларов. – Здесь около двадцати тысяч, – тихо говорю я, – не считая пятерок.
– И все? – На лице Дикси появляется тень разочарования.
На секунду у меня перехватывает дыхание. Я не хочу ей врать.
– Что значит «и все»? Это много. Тем более что в пятерках должно быть еще несколько тысяч. – Вытянув из-за плеча пару прядей волос, я начинаю скручивать их, сама того не замечая. – Если хочешь, можешь сама пересчитать их, – добавляю я. – Вдруг я обсчиталась.
– Сначала я схожу в туалет.
– Ладно.
Я кладу двадцатки обратно к остальным стопкам, забираю книгу и сигареты. Рюкзак с деньгами остается лежать на полу, как будто мне все равно. Усилием воли я заставляю себя не оборачиваться.
Когда я захожу в спальню, телевизор все еще включен. Пощелкав каналы, я прибавляю звук. Когда ожидание становится невыносимым, я подхожу к двери в ванную:
– Ты уже пересчитала?
– Давай поговорим, когда я выйду, хорошо?
Минуты тянутся невыносимо медленно. В какой-то момент я начинаю бояться, что там, за запертой дверью, Дикси забирает часть денег себе, пряча их в складках одежды. Дверь наконец-то распахивается, и я подскакиваю к ванной. Заглянув внутрь, я обнаруживаю, что всё на своих местах.
– Я хочу есть, – тянет Дикси, – давай закажем еды.