Примечательно, что кузнец пытался даже жаловаться начальству на неподобающее отношение и ненавистную кличку. Но где было искать защиты его жене и детям, жившим в настороженной, вечно грозившей хмельным разгулом атмосфере?
Между тем в большом семействе Ковалевых нашлась душа, которая искренне жалела несчастного, по сути, человека, легко прощая ему все то, на что способно помутненное хмелем сознание. Этой душой была Параша.
Какие-то подспудные нити особой близости соединяли дочку и отца, словно в Параше должны были воскреснуть погибшие в кузнеце задатки, чтобы явиться уже талантом — ярким и неоспоримым. Несомненно, что такие черты характера, как замкнутость, желание отстраниться от многолюдства и веселья — на всех портретах Жемчугова как будто окружена звенящей тишиной, — шли, видимо, от ее отца.
Николай Шереметев стараниями кисти знаменитого Рослена.
Наследник колоссальных богатств не придавал значения
ни своим титулам, ни придворным званиям. Он называл
себя «простым добрым человеком» и занимался тем,
что любил более всего: театром и музыкой
Бессонов утверждал, что и внешне они были схожи — в Кускове одно время хранились изображения Парашиного родителя.
Что разделяло Петра Борисовича Шереметева с его золотыми сервизами и приятными вечерами в обществе Екатерины Великой и деревенского кузнеца, несшего последнюю денежку в кабак, дабы забыться от беспросветной жизни? Бездна. Космос. Один среди звездных светил, другой в придорожной пыли.
Меж тем спустя всего лишь три десятка лет обоих можно было бы увидеть возле колыбели общего внука. И хотя деду- графу и деду-кузнецу не удалось-таки свидеться подобным образом, невероятная породненность состоялась.
Конечно, у судьбы-затейницы много способов творить чудеса. На сей раз из не имеющих, казалось бы, никакой связи совпадений, случайностей, целого скопища самых разнообразных явлений и предпосылок, словно из камешков разного калибра, она выложила две тропинки, дабы в назначенном Провидением месте дать им пересечься. Но главное в том, что тропинки эти не разошлись. Какое-то притяжение удержало одну возле другой, что по плечу лишь силе неодолимой, всевластной, которая правит людьми как послушными солдатами, беспощадно обрекая их то на победу, то на поражение.
И сила эта называется любовью.
* * *
Между тем время идет. Из-за границы в Москву, на Никольскую, регулярно приходят письма. Побывав во всех столицах Европы, молодой граф пришел к выводу, что наиболее ему по сердцу Париж с его кипучей культурной жизнью.
Николай Петрович берет уроки игры на виолончели и делает немалые успехи. Этот инструмент останется любимым на всю жизнь. Граф обычно садился с виолончелью среди крепостных музыкантов своего оркестра, чтобы аккомпанировать «звезде» шереметевского театра Прасковье Ивановне Жемчуговой.