...Целая вереница легендарных людей России прошла перед глазами крепостной балерины. Но тогда она их воспринимала просто как зрителей. Однажды Гранатова танцевала в Кускове перед «великолепным князем Таврическим». Восхищенный Потемкин подарил ей редкостный, очень дорогой платок. «Я была глупа и не сохранила этого платка», — рассказывала после Татьяна Васильевна.
Репертуар Гранатовой был очень обширным: она первые роли почти во всех балетах, которые ставились у Шереметева. После роспуска театра прима-балерина значилась «деушка при комнате П.И.Ковалевой». Но это было всего формальностью. Многолетние, прошедшие не через одно тания отношения — вот что определило исключительное подруги в истории Парашиной любви. Не только для вой, но и для графа Татьяна Васильевна стала близким, нимым человеком. Доверял он ей беспредельно.
Достаточно сказать, что в Фонтанном доме ключ от графской сокровищницы находился у Татьяны Васильевны. ясь, скажем, во дворец, Шереметев просил ее принести ему драгоценности.
Во всех значительных для Параши моментах ее подруга всегда была с нею рядом. И в трагический день ухода — тоже. Он на шесть десятилетий стал для Шлыковой днем светлой печали. Этот день, в сущности, переломил и ее собственную жизнь.
...Татьяна Васильевна, как и ее мать и братья, получила от графа «вечную отпускную». Она стала не только вольной, но и хорошо обеспеченной женщиной: Шереметев в качестве приданого дал ей очень крупную сумму — тридцать тысяч рублей. Так что и материально Шлыкова была независимой. Полная сил тридцатилетняя женщина вполне могла бы устроить свою судьбу. Но выбор уже был сделан: тревожное наследство Параши — ее трехнедельный сын связал ее по рукам и ногам.
Никогда она не попытается сбросить с себя эти путы. И вся ее жизнь, как само собой разумеющееся, будет принадлежать графу Дмитрию Шереметеву, а потом и его детям.
* * *
Татьяна Васильевна не относила себя к красавицам, но, разглядывая ее портрет, вспоминаешь слова одного кавалера из восемнадцатого века, понимавшего толк в женских прелестях: «Зачем ей быть красивой, если она так очаровательна!»
Любила ли она? Любили ли ее? Об этом Шлыкова никогда не рассказывала, и люди, знавшие ее десятилетиями, оставались на этот счет в неведении. «Многое из прошлого в жизни Татьяны Васильевны осталось навсегда тайною; о многом можно только догадываться».