Или при неверно залитом фундаменте, возможно ещё и сползание здания по склону, особенно после осадков. Брат что-то говорил о «более слабом основании и более прочной заливке, что неверно», но Шукри не вникала в такие детали: в марках цемента и бетона она не понимала, да и вообще мало представляла, чем одно отличается от другого.
Не смотря на сложности с оформлением местного гражданства, брат не унывал: сердобольные знакомые подсказали, что, в отличие от Узбекистана, северный сосед (тоже мусульманская страна), ещё спокойнее относится к вопросам веры: войны там вообще не было и нет, язык похож на узбекский (который Юсуф уже вполне освоил), а программа для беженцев из Афганистана работает чуть ли не последние двадцать лет.
Не афишируется (видимо, потому, что сам северный сосед Узбекистана не желал притока эмигрантов к себе). Но существует, и Юсуф с Шукри под неё вполне могут попасть. Только надо съездить в посольство в Ташкент и обратиться лично.
Как ни странно, это сработало. В тонкости с документами Шукри не вникала (она, если честно, плохо понимала узбекский, в отличие от брата; а читать странную азбуку северного соседа Узбекистана вообще не могла. Слава Аллаху, в новых документах была часть, прописанная латиницей, а сам язык на узбекский был похож, поскольку тоже тюркский).
Перебравшись ещё севернее, Шукри с братом столкнулась и с холодными зимами (конечно, и дома бывало прохладно, но не минус тридцать же). И со странными продуктами (почти вся колбаса в магазинах, например, содержала свинину. А та, что имела надпись «халал», всё равно часто фигурировала в отчётах местной прокуратуры, как содержащая свинину – это ей переводил из новостей брат). И с много чем ещё, но с этим как-то можно было мириться. Кстати, исмаилитов тут не было. Но сама Шукри не сильно-то и скучала по единоверцам…
Юсуф сходу устроился в крупную строительную компанию, супервайзером по строительству: сдав какие-то экзамены при поступлении, он получил рейтинг чуть ли не лучше, чем местные инженеры.
Причины этого стали понятны, когда Юсуф приступил к реальной работе. И в технологии, и в подборе материалов (которые банально крали со стройки все, кому не лень) местные допускали такие нарушения, что Юсуф просто отказывался подписывать то, что надо подписывать; и на всех совещания откровенно рубил правду. Которая никому была не нужна (включая начальство).
В итоге, строптивый таджик из Баглана оказался уволен, но (справедливости ради) с таким выходным пособием (видимо, за будущее молчание), что его хватило на новую машину (к выходному пособию, правда, пришлось приплюсовать кое-какие старые накопления).