— Нет, Жакуа, — возразил за его спиной женский голос. — Я заказывала двадцать бочонков вина и тридцать два — пива. Ты перепутал цифры.
Человек перевел взгляд вглубь громадного пакгауза. Молодая миниатюрная женщина с густыми каштановыми волосами сурово распекала старшего конторщика.
— Но, сударыня Тиша, — слабо отбивался тот, — я поклясться могу, что вы…
— Я прекрасно помню свой заказ, — хладнокровно перебила она. — Мы не в состоянии сразу продать столько вина. Отошли двенадцать бочонков назад. А если капитан баржи потребует с нас оплатить стоимость перевозки, скажи ему, что мы можем найти и другого.
Рослый человек отошел от ворот и направился прямо к спорящим.
— У нас проблемы? — ровным голосом осведомился он.
— Н-нет, сударь… — Жакуа невольно попятился.
Лицо его не дрогнуло, но пальцы, вцепившиеся в край конторки, побелели.
Тиша улыбнулась, показав белые ровные зубки, снизу вверх бесстрашно взглянула на своего рослого партнера.
— Никаких проблем, Рашед. Всего лишь небольшая ошибка в заказе на вино. Сейчас все будет исправлено.
Рашед молча кивнул, но не двинулся с места, и Жакуа торопливо затрусил прочь — исправлять свою ошибку.
— В последнее время он все чаще ошибается, — заметила Тиша. — Не иначе как слишком часто снимает пробу с привозного вина.
Она говорила с улыбкой, и хотя Рашед не удостоил ее улыбкой в ответ, Тишу это, похоже, не слишком огорчило. Мало кто с первого взгляда счел бы ее красавицей, но ее кукольное личико было таким ясным и милым, что всякий встречный мужчина, поглядев на нее вторично, начинал мечтать о том, чтобы заполучить ее в жены. Рашед знал, что эта миниатюрная красота — только ширма, за которой скрывается истинная сущность Тиши, и все равно не мог смотреть на нее равнодушно. Жениться его, впрочем, не тянуло — ему в радость было уже и то, что Тиша рядом.
— Если тебе не нравится Жакуа, — вслух сказал он, — замени его, и дело с концом.
— О, к чему такие строгости! Вовсе я не хочу его заменять. Я только…
Тиша осеклась на полуслове, потрясенно глядя на Рашеда.
Он застыл, впился взглядом в северную стену пакгауза, схватившись одной рукой за горло. Тело его пронизал ледяной, убийственный холод. Немало лет прошло с тех пор, как Рашед в последний раз испытывал боль, и теперь возвращение боли безмерно поразило его. Мысли его заметались, смешались, и на миг в его сознании воцарилась абсолютная пустота.
А потом в нем возникли образы, которые привели его в ужас.
Он шагнул к стене и повернулся, чтобы одной рукой опереться о прочную балку. Шею прорезала жгучая ледяная нить.