Рассмотрев лишь некоторые аспекты формализованного анализа массового керамического материала и возможностей его применения, мы отчетливо видим, насколько красноречивым и исторически информативным может оказаться этот материал при умении правильно его прочесть. В нашем случае он позволяет проследить преемственность в гончарной традиции от кобанской культуры к аланской, а в пределах аланской — от первых веков нашей эры до развитого средневековья, то есть именно керамика демонстрирует местные древние корни раннесредневековой аланской культуры.
Аланы и ирано-византийские отношения в VI–VII вв.
В жизнь ромеев и индийцев вторглась война, этот источник бедствий, можно сказать, пристанище всех несчастий, основной нарушитель жизни.
Феофилакт Симокатта,
История, кн. 3,9
Шестое столетие является временем расцвета или, собственно, демографического взрыва для того населения северокавказских гор и предгорий, которое принято отождествлять с аланами. Если для V в. все пункты, откуда происходят интересующие нас древности, можно пересчитать по пальцам, а количество погребений лишь очень незначительно превышает число могильников, то для VI–IX вв. археологическая карта уже насыщена памятниками — сотни поселений и могильников, сотни погребений в могильниках, памятники характеризуют разнообразие вещей, их достаточно четкие даты и ареалы при ощутимой локальной специфике. Исследование этого яркого периода существования на Северном Кавказе аланской культуры поднимает большое количество интересных и дискуссионных проблем, часть которых мы постараемся осветить.
И почти как парадокс — очень сдержанные данные письменных источников: история населения VI–IX вв. может быть воссоздана нами в основном на археологическом материале.
О всех событиях, происходивших за — Кавказским хребтом (если смотреть глазами византийцев и иранцев), мы узнаем только в связи с событиями международной жизни VI–VII вв., когда интересы крупнейших держав мира того времени — Византии и Сасанидского Ирана — столкнулись на Кавказе. Историки раннего средневековья знали значительно больше об интересующих нас народах, чем мы можем предположить, но, к нашему величайшему сожалению, далеко не все сведения, которыми они располагали, нашли отражение в источниках, посвященных по преимуществу политической ситуации на Черноморском побережье Кавказа. Они прекрасно осведомлены о расстановке сил и общем положении описываемых народов, но из этих текстов удается извлечь лишь крупицы информации, представляющей для нас интерес в контексте данной работы. Для VI в. сведения черпаем мы в ряде сочинений Прокопия, Менандра, Агафия, Феофилакта Симокатты, Феофана и Захария Ритора.