– Что-то не так, Лола? – в конце концов спрашивает Энди. – Ты какая-то рассеянная.
Я наконец отрываю взгляд от окна гостиной, откуда чуть-чуть видно крыльцо Беллов:
– Да? Все нормально.
Родители недоверчиво переглядываются, когда Нора входит в комнату и садится за стол.
– Это была Хризантема Бин, ну такая, с лающим голосом. Она придет завтра рано утром, чтобы погадать перед покупкой своих еженедельных лотерейных билетиков.
Натан вздрагивает, берет мельничку для специй и сыпет на пирог много перца. И еще. И еще.
Энди ерзает на стуле. Он всегда недоволен, когда Натан портит его еду бешеным количеством перца.
– Иисусе! Прекрати это, слышишь! – говорит Нора брату. – Ты доведешь его до инсульта. И МЕНЯ доведешь до инсульта.
– И хорошо, – резко отвечает Натан. Хотя я вижу, что собственные слова причиняют ему боль.
У нас не было ни единого спокойного приема пищи с тех пор, как она и ее клиенты, которые не собираются тратить собственные скудные средства ни на гадания, ни на покупку лотерейных билетов, заявились в наш дом. Я отворачиваюсь как раз в тот момент, когда долговязый человек взбегает по ступенькам соседнего дома. И сажусь с такой поспешностью, что все тут же замолкают, чтобы посмотреть, что случилось. Крикет роется в карманах в поисках ключа. Сегодня его брюки еще более облегающие, чем обычно. И в этот момент я внезапно осознаю свои подлинные чувства.
Похоть!
Крикет вставляет ключ в замочную скважину, и в этот момент дверь открывается. Каллиопа приглашает его войти. Я плюхаюсь обратно на стул. А ведь я даже не заметила, как привстала. Энди откашливается.
– Крикет хорошо выглядит.
Мое лицо вспыхивает.
– Интересно, у него есть девушка? – спрашивает он. – Не знаешь?
– Нет, – бубню я.
Натан смеется:
– Помню, как вы двое якобы случайно встречались во время прогулок.
Энди бросает на него короткий выразительный взгляд, и Натан замолкает. Нора ухмыляется. Это правда, наша внезапная влюбленность была видна невооруженным глазом. Фантастика!
Я встаю:
– Пойду наверх. Надо делать уроки.
– Ночью в пятницу? – спрашивает Энди.
А Натан добавляет:
– Сначала вымой посуду.
Я отношу свои тарелки в раковину. Интересно, Крикет обедает с семьей или в своей комнате? Я тру тарелки с такой силой, что умудряюсь оцарапаться. И еле слышно ругаюсь.
– Ты в порядке? – спрашивают все трое одновременно.
– Оцарапалась. Правда, не сильно.
– Осторожней, – предупреждает Натан.
Родителям великолепно удаются замечания по поводу очевидных вещей. И все же я замедляю темп и заканчиваю без всяких инцидентов. Посудомоечная машина начинает гудеть, когда я взбегаю по лестнице и врываюсь в свою комнату. Мои плечи вздрагивают. В комнате Крикета темно.